"Гай Давенпорт. Концерт Шампетр ре-диез (Из сборника "Кардиффская команда")" - читать интересную книгу автора

пастор Ингеборг никогда в жизни не слыхал.


ТРУСЫ

Купленные Фру Гандруп в универмаге "Дэллс" для ее сына Кристиана,
размер маленький, из белого чесаного хлопка с синей широкой резинкой,
fabriccato in Italia(3), преходяще - во владении Адама, по дружественному
обмену или ласковой ссудой, приобретение совершено в березовой роще, где
они прислонили к стволам свои велосипеды, чтобы завести сложную беседу о
географии, луне, кольцах Сатурна, шведской королевской семье, совах и
подводных лодках, а также попрактиковать пифагорейскую сдержанность, стоя
лицом к лицу с расстегнутыми джинсами и спущенными трусами, гениталии
соприкасаются и жмутся друг к другу, но с разной точностью попадания из-за
блуждающих опаданий и биений, дружески обнимаясь, продолжая беседу,
воодушевляя друг друга на героическое терпение и задаваясь вопросом, по
крайней мере - со стороны Кристиана, занимались ли когда-либо чем-нибудь
подобным пифагорейцы или даже Свен с Расмусом, а Адам отвечал, что вряд
ли, но смысл тут в том, чтобы откладывать как можно дольше то, в чем все
равно себе откажешь.


ЭЛЬФ

Слышно было, как он тараторил в тонких молчаньях глубочайшей ночи. На
нем была красная шинель. Он завязывал узлами их волосы, перепутывал им
шнурки, заклинивал молнии, крал носки, чихал под кроватью, переписывал им
с ошибками домашнюю работу, тибрил пуговицы. Присутствие его определялось
по знакам, а не по виду.
Подобно Диогену он жил, как мышь, питался огрызками из холодильника и
кладовой, из рюкзаков перед походами. Он стоял у вас на носах, когда вы
спали, откручивал кран, когда его тщательно закрывали, шептал в уши. Одной
его особенностью было разбрасывать повсюду книжки комиксов, не
предназначенные для посторонних глаз.


СПАЛЬНЫЙ МЕШОК

Однажды днем, когда снег шел волнами и квантами, будто свет, вокруг
которого гавкала слякотная мука, Адам стянул через голову свитер у
деревянной скамьи с подушками под широким окном, сложил его квадратом, за
свитером свернул рубашку, сложил майку, джинсы, разгладил носки и комком
сверху на всю стопку положил трусы. Отряхнув снег с парки и расстегнув и
стянув с себя сапоги, он обнял мать.
Только покрошив четыре овсяных печенюшки в стакан молока, выпив и
дожевывая, он принес отцовский спальник - не свой, весь легкий и
водонепроницаемый, плоский скаутский sovepose на молнии, а полотняное
одеяло с подкладкой из овчины, застегивающееся на защелки. На материнское
снег прекрасен, но ужасен он счастливо улыбнулся, а в ответ на ее Бог
знает, где сейчас Питер ткнул рукой в себя.