"Пэтти Дэвис. Кабала " - читать интересную книгу автора

безответнее. Уже совсем затухли голоса детства, смолк человечек, прятавшийся
под твоей кроватью, дыхание его уже не разгоняет темноту в комнате, а
проносящиеся мимо окна машины не напоминают о шуме морского прибоя.
Для Сары одним из таких моментов и стала эта ее одиннадцатая весна. И
много лет спустя запах цветущих апельсиновых деревьев будил в ее памяти
единственную картину: вот она лежит на земле, как распятая, пересохшие губы
скривились от страха, а потом резкое движение кулака, хруст переносицы,
сломавшейся неожиданно легко, как спичка.
Запечатлелось в мозгу и то, как предало ее собственное горло. Молчание
познакомило ее с ощущением отстраненности, отодвинуло ее от окружающих. Они
просто забывали о ее присутствии, но на самом-то деле она была рядом -
слушая, наблюдая, делая выводы, набираясь опыта, чтобы уже никому в жизни не
позволить себя обмануть. Голос вернется, но способность к отчуждению, к
взгляду со стороны - это от нее не уйдет уже никогда.
Сара стала еще больше времени проводить в компании Марка и его друга
Билла, все увереннее разбираясь в автомобилях и постигая язык мужчин.
Родителям оставалось только поднимать брови при виде замызганной машинным
маслом одежды дочери, однако Клэр и Роджер Нортоны помалкивали. Они больше
доверяли чувству врожденной доброжелательности, нежели стремлению узнать
секреты детей. Тем не менее временами Сара ловила встревоженный материнский
взгляд: еще бы, единственная дочь у нее на глазах превращалась в мальчишку.
- Ты опять уходишь с Марком? - спрашивала она.
- Да, он ничего не имеет против.
- А почему бы тебе не пригласить к нам своих подруг по школе?
- Мне интереснее с Марком и его приятелями, - отвечала Сара, понимая,
что эти ее слова смущают и беспокоят мать.
Когда Саре исполнилось четырнадцать, мать уже устала от мягких, но
бесплодных попыток хоть как-то повлиять на дочь. Но перед тем как
окончательно сдаться, она решила все же попробовать еще раз. Поводом
послужила прическа Сары и ее гардероб, состоявший из потрепанных джинсов и
спортивных маек, которые она донашивала после Марка.
- Вот о чем я думаю, - сказала как-то субботним утром мать. - Давай
вместе отправимся к парикмахеру, я попрошу его сделать тебе перманент.
- Мне больше по вкусу что-нибудь временное, - ответила ей Сара,
подобные заботы были для нее не более чем игра в слова.
- Но... видишь ли, потом мне хотелось пройти по магазинам, чтобы...
э-э... купить тебе что-то понаряднее.
Сара посмотрела на колено, торчавшее из дыры в джинсах.
- Мама, мне нравится так. Так удобнее.
И она сдалась. Поздним вечером Сара случайно услышала, как, понизив
голос, мать говорила отцу:
- Вот уж никогда не думала, что родная дочь будет походить на нечесаную
мартышку.
Родители сидели в кухне, лампа над мойкой бросала слабый свет на
протертый до блеска линолеум.
- Брось, Клэр, она же еще не выросла, - отвечал отец, одетый в голубой
купальный халат и кожаные шлепанцы. - Просто она пытается подражать Марку.
Это пройдет. Не дергай девочку.
- Но ее совершенно не интересует то, чем занимаются все девочки ее
возраста. Она не хочет знать ничего, кроме починки автомашин, шляется из