"Лев Иванович Давыдычев. Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство " - читать интересную книгу автора

Ни слова он сказать не может, ни слова он и услышать не в состоянии!
Мычит наш здоровенный заяц, дармоезд наш здоровеннейший, на весь
трамвай, автобус или троллейбус, вовсю старается, чтобы его поняли: на уши
показывает, язык высовывает чуть ли не на шесть с половиной сантиметров... И
хотя нет такого закона, по которому глухонемым разрешается дармоездно
кататься, нашего профессора, академика нашего краснощёкого все жалели - и
пассажиры, и контролёры.
Катается Вовик на всех видах городского транспорта, кроме такси,
конечно, иногда и вздремнет, а то и сон интересный увидит...
Но попал однажды наш глухонемой в не очень красивую историю.
В жизни, уважаемые товарищи, часто даже самые невероятнейшие, в том
числе и фантастические истории начинаются очень обыденно.
Ехал Вовик в трамвае, сидел у окна и подремывал. И сквозь довольно
сладкую дремоту мечтал он о том, что хорошо бы, вернее, просто замечательно,
зайцем на большом-большом-пребольшом корабле под названием лайнер по морю
или даже по океану поплавать... Сидел бы он на палубе в специальном
полотняном кресле под названием шезлонг и смотрел бы во все глаза на ловких
и умных дельфинов... А тут ещё подходит к нему дяденька под названием
стюард, а в руках у него большущий подносище, а на подносище целых
одиннадцать... нет, нет, не сосчитать, сколько вазочек с мороженым разных
сортов... Ешь, ешь, профессор ты этакий, академик ты краснощёкий, ешь, ешь
себе на своё здоровенное здоровье!
И дяденька под названием стюард говорит:
- Как тебе не стыдно, мальчишка невоспитанный?!
Вовик лениво, неторопливо открывает сначала один глаз, потом -
неторопливо, лениво - второй и видит, что он в обыкновенном трамвае по
родному городу едет, и стоит перед ним лысенький старичок и говорит:
- Стыд и позор тебе, позор и стыд, несознательный мальчишка!
- А что такое? - сладко зевнув, самым наиневиннейшим голосом спросил
Вовик. - В чём дело?
- А что такое? А что такое? - с большим укором и очень нервно
переспросил, почти передразнил старичок, и лысина его сначала покраснела, но
тут же густо заалела. - А в чём дело? А в чём дело? А ты не видишь,
краснощёкий ты нахал, что вот прямо перед тобой стоит женщина с ребёнком на
руках? Видишь?
- Конечно, вижу, - охотно подтвердил Вовик, удобнее устраиваясь на
сиденье, и вежливо повторил: - Вижу, вижу, не слепой ведь. - И он
спокойненько продолжал сидеть, потому что ответил, по его мнению, на вопрос
старичка исчерпывающе.
А старичок вдруг ка-а-а-ак скомандует:
- Вста-а-а-ать!
Да так он скомандовал, что Вовика будто какая-то сила с места
подбросила. Он вскочил, вытянулся по стойке "смирно", не понимая, чего от
него хочет старичок. И только когда тот любезно предложил женщине с ребёнком
сесть на освободившееся место, Вовик и вспомнил: вроде бы кому-то надо
уступать место во всех видах городского транспорта.
Едва трамвай остановился и открылись двери, около которых стоял
раздосадованный и обиженный Вовик, готовый немедленно выскочить из вагона,
как именно в эти двери вошёл длинный-предлинный дяденька и громогласно
объявил: