"Сергей Давыдов. Приключения Митьки-минера, мастера Сверлилкина и пастуха Калины " - читать интересную книгу автораопять к лесу. Там тебя обязательно партизаны остановят. Только заставу здесь
пройди. А сейчас - главное! Механик достал из кармана пухлую книжку. - Вот она! - погладил он черную обложку. - Что это? - Что? Вся моя жизнь! Здесь то, из-за чего я торчу у немцев, работаю на них, отдавая все силы и ум. Честно работаю, заметь! Здесь то, из-за чего партизаны ушли отсюда, чтобы не пугать немцев, понял? - Нет, не понял. - Сейчас я тебе объясню. Ты должен всё знать, чтобы понимал, что я тебе доверяю. Впрочем, сам погляди! На! Сверлилкин бережно взял книжку, раскрыл её и увидел столбцы каких-то цифр. - Не соображу что-то. Цифры только. - Какие цифры! Здесь всё. Эта самоходка и все те орудия, что мы здесь ремонтировали. И аэродром, и мощность новой брони... - механик махнул рукой. - Всё здесь! До последнего винтика! - Вот что, - тихо сказал Сверлилкин. - А-а, - протянул он, - понятно. Этой вещи цены нет тогда. Это же государственная штука! - Правильно! Сообразил! - Вы мне это доверяете? А вдруг не дойду? Не сумею. Что с этим делать тогда? Сжечь? Механик отрицательно покачал головой. - Нет, нет! Ты дойдешь. Иначе нельзя. Ты меня понял? - он повторил: - Иначе нельзя! Умереть не имеешь права, пока не дойдешь! Ясно? - Должен был через неделю связной явиться, да меня снова болезнь валит. Могу в госпиталь угодить раньше срока. Это и заставило меня за тобой следить столь тщательно. Я давно в тебе своего учуял, но проверить надо было. - А-а, ясно, ясно. А что болит? Сильно? - Сильно ли? Да нет... уже притерпелся. Старая у меня болезнь. Чахоткой раньше звалась. А я ещё курю! Перед Сверлилкиным сидел как бы другой, незнакомый ему человек. Исхудалый и седой, с лихорадочно горящими глазами, с крупными обильными каплями пота на большом морщинистом лбу. Он сгорбился на железном сиденье, как старик, и стал долго и трудно кашлять. - Ты уж прости... я должен покашлять. Прости... Неужели это он, всегда тщательно выбритый и отутюженный, неподступно-высокомерный механик Соколов? Тот самый, с которым за руку здоровается немецкий комендант и выполняет все его требования? Неужели это он! Старый, больной человек! Сколько же сил ему надо, чтобы преображаться и играть такую трудную роль?! "Не-ет, - подумал Сверлилкин, продолжая с болью и уважением глядеть на механика. - Я бы так не смог! Воевать я могу, в разведку пойти могу, мины ставить - пожалуйста, но вот так... На это мало кто способен. Очень редкие люди. Я про таких слыхивал, но не верил..." - Будешь когда-нибудь в Ленинграде, позвони по такому телефону: А, два шестнадцать семьдесят девять. Запомнил? - Как в сейфе! Что передать? |
|
|