"Сергей Давыдов. Тихоход (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

возьму. В следующий раз мы птиц ловить пойдём. На Смоленское кладбище.
Говорят, там щеглы и чижики появились. Хорошо чижик поёт! Женька, пойдешь?
- Конечно. У меня сестренка давно щегла просит.
- И я пойду. Обязательно пойду! - тут же заявил дядя Володя.
- Видали, и он пойдет, - недовольно пробурчал под нос Сашка, - эдак он
нам жизни не даст! Что бы придумать. Как его отучить...
Сашка вдруг рассмеялся и ехидно поглядел на дядю Володю.
- Ну подожди у меня! Вот смеху будет.

А дядю Володю словно подменили.
Он оставался после работы и мастерил блёсны. Сделал из проволоки
красивую клетку.
Всю неделю он был необычно разговорчив и часто смеялся.
Шорница Маша пошла зачем-то в кладовку и вдруг выскочила оттуда,
жестами подзывая всех к себе:
- Сюда, идите сюда!
Все подбежали к дверям кладовки.
- Тише! Смотрите. Штангист!
Дядя Володя нагнулся над Сашкиными двухпудовками. Он дважды поднял их
до колен, потом с усилием, медленно вытащил на грудь. И засмеялся.
Но заметив, что за ним наблюдают, смутился, бросил гири и поспешил из
кладовой.
В пятницу Сашка сказал громко:
- За птицами пойдём в понедельник на рассвете! Оттуда прямо на работу,
слышишь, дядя Володя!?
- Почему в понедельник, - удивился тот, - а в субботу, а в воскресенье?
Но у Сашки был свой план.
- Как хочешь, - пожал он плечами, - иди в субботу! А мы с Женькой
пойдём, когда я сказал.
- Нет, нет, прости. Куда уж я без вас. Я ведь никогда не ловил!

По сырым кладбищенским тропинкам гуськом шагали три человека.
Каждый нес клетку для птиц.
У двоих клетки были прикрыты газетой, а у третьего, отставшего от них
метров на двадцать, клетка была аккуратно обернута тряпицей и перевязана.
Птицеловы спешили. Через полчаса начинался рабочий день.
Шагавший первым невысокий коренастый парнишка, с целой охапкой жестких
чёрных волос, на которых, как на пружинах, подрыгивала кепочка-копеечка,
свернул с тропинки и повел компанию напрямик через кусты по еле приметным
холмикам древних могил. Можно было догадаться, что территория кладбища ему
известна, как собственная ладонь: через несколько минут они были уже у дыры
в заборе.
С коренастым парнишкой что-то происходило.
Он то зажимал рот рукой, то громко с тоской в голосе читал могильные
надписи, то задирал голову к небу - словом, делал всё, чтобы не
расхохотаться вовсю. Смех переполнял его. Бурлил в нём, как кипяток в
чайнике, и каждую минуту мог выплеснуться наружу...

Слесари уже расходились по своим местам, когда в слесарку ввалились
птицеловы.