"Юрий Владимирович Давыдов. Капитаны ищут путь " - читать интересную книгу автора

Юрий Федорович тоже был старше да и нравом ой как крут.
Пришла балтийская эскадра. Встала на якоря частью в Ревеле, частью в
Кронштадте. Коцебу, не мешкая, занялся набором добровольцев. Дело
сладилось скоро: охотников оказалось с лихвой. Плохо только - Шишмарева в
Ревеле не было, обретался Глеб не то в Кронштадте, не то в Питере.
Минули святки, ударили крещенские морозы.
В один из тех студеных дней, в послеобеденный час, когда ревельцы,
посасывая трубки и прихлебывая кофий, вели ленивые, с потяготливой
зевотцей беседы, вдруг на улицах послышалась песня:

Воет ветер, рвутся спасти,
Прощай, люба моя Настя...

И с двупалым свистом грянул басовитый хор:

Ай, калинка, ай, малинка,
В море не нужна нам жинка...

Матросы шли в сторону Нарвского тракта.

Затрещала парусина,
Прощай, милая Арина.
Ай, калинка, ай, малинка,
В море не нужна нам жинка...

Смолкла песня, поземкой занесло след матросских сапог. А
домоседы-ревельцы все еще качали головами, жалея служивых, которых погнали
бог весть куда в эдаку-то холодину.
Погнали матросов сперва в Петербург, оттуда - в Або, где достраивался
бриг "Рюрик". Было матросам хоть и нелегко "на пешем ходу", да зато уж
вольно, и радовались они, что надолго оставили "за кормой" и казарму с
дымными печами, и утоптанный плац, где часами гонял их фельдфебель,
добиваясь "справного фрунту".
Дорогой в Або шли будущие "Рюриковичи", были с ними теперь двое
офицеров: и сам капитан Коцебу, и друг его - рослый, круглолицый Глеб
Семенович Шишмарев. Согласился-таки Глеб на второго "после бога". Да и то
сказать: чье сердце не дрогнет от зова дальних странствий? Вторым так
вторым, решил Шишмарев. Ведь не с кем-нибудь, а со старым приятелем, с
Отто Евстафьевичем.
Ветер швырял сухой снег. Финские сосны гудели над головой, как ванты.
Всхрапывали лошади, тащившие сани с рундуками и харчем.
Лейтенанты приглядывались к служителям. Народ подобрался молодцы
молодцами. Только вот кузнец корабельный Цыганов заметно приуставал к
вечеру. Однако отшучивался: "Помилуйте, ваше благородь, это так, пустяки,
не привычен я к сухопутью".
Двенадцать дней взяла дорога из Петербурга в Або. Наконец в сумятице
метели возникли блеклые огни, запахло дымом. И потянуло всех в теплынь -
шинели скинуть, разуться, в бане попариться, спросить самоварчик.