"Юрий Владимирович Давыдов. Иди полным ветром " - читать интересную книгу автора

5

Нессельроде, статс-секретарь русского министерства иностранных дел,
был хитрым и осторожным сановником. Однако, выслушав просьбу лорда
Катхарта, он ничего не заподозрил. К тому же выдача бумаг, необходимых
путешественнику Кокрену, зависела от министра внутренних дел, и
Нессельроде, долго не размышляя, отнесся к графу Кочубею.
Кочубей снисходительно тряхнул кудрями: Русь знавала и не таких
блажных, как этот морской капитан, который, вместо того чтобы служить
своему королю и Нептуну, желает маршировать к берегам Ледовитого океана.
Но граф Виктор Павлович все-таки доложил о Кокрене государю. Александр
выразил на своем кругло-кошачьем лице легкое удивление и, усмехнувшись,
дозволил заготовить мандат, поручающий "пешего моряка" заботам "всех
местных российских начальств".
Но "смоленая шкура" не торопился оставить Васильевский остров,
отговариваясь нездоровьем, хотя и пребывал в совершенном здравии, и в этом
можно было убедиться, взглянув на его энергическое, с густыми каштановыми
баками румяное лицо. Кокрен действительно не торопился с отъездом; то есть
он бы и хотел поскорее уехать, чтобы достичь Нижне-Колымска к концу года
и, стало быть, поспеть к началу действий экспедиции барона Врангеля, но
принужден был медлить: ждал ответа почтенных директоров Северо-Западной
торговой компании.
В мае 1820 года директора известили, что в случае удачи задуманного
плана они обязуются выплатить капитану Кокрену пять тысяч фунтов. И Роули
и Кокрен были в восторге. Особенно Майкл: он-то ведь ничем не рисковал...
И вот Сибирским трактом, по которому не так давно ямские сани мчали
отряд Врангеля, трясся теперь в бричке Джон Кокрен. На тех же почтовых
станциях, где-нибудь в деревне Драчево или в слободе Хмелевке, что при
городе Василе, приходилось и ему дожидаться подставы, слушая, как скучливо
жужжат мухи.
Покачиваясь в бричке, дивился Кокрен русским пространствам. Звенел
колокольчик, мелькали версты, вставали леса, распластывались пашни.
"Хорошее начало обещает добрый конец", - думал Джон. Скоро он повстречает
Сперанского, покажет ему бумаги из Петербурга... Какой он, этот
Сперанский? Некогда первый после государя сановник, а ныне почти опальный
генерал-губернатор. Впрочем, что ж, и теперь этот человек хозяин такой
земли, что во много крат обширнее Европы.
Он встретился со Сперанским в Иркутске. Генерал-губернатор Сибири
оказался высоким белокурым человеком лет пятидесяти, с неторопливыми,
уверенными жестами и тихим, тонким голосом.
Медленно и тщательно выговаривая слова, Сперанский поздравил
английского путешественника с благополучным прибытием в Сибирь. Потом он
подробно расспрашивал Кокрена о его намерениях, и Кокрен охотно говорил о
своем неуемном любопытстве и страстном желании обойти весь свет.
Невозмутимо выслушал британца белокурый человек с большой лучистой
звездой на сюртуке. Выслушал и любезно заверил, что единоличное (чуть
нажал тонким голосом на слово "единоличное", будто перышком подчеркнул)
путешествие господина капитана не вызывает его возражений, тем паче что
вот она перед ним, бумага, подписанная управляющим министерством