"Юрий Владимирович Давыдов. Сенявин " - читать интересную книгу автора

континента, даже после феерической январской (1806 года) встречи в Париже,
император французов не переносил самого звука - "Трафальгар".
Современница говорит: "Напрасно моряки и военные, отличившиеся в этот
ужасный день, старались добиться какого-нибудь вознаграждения за
перенесенную опасность; им было почти запрещено когда бы то ни было
вспоминать это роковое событие".
Однако придворная дама сильно ошибалась, заявляя, что Трафальгар
навсегда отбил у Наполеона интерес и внимание к флоту. Нет, мысль о реванше
долго не угасала в его сознании; годы спустя он добивался от Сенявина
неукоснительного послушания все ради того же морского возмездия проклятым
англичанам в синих мундирах и в куртках гернсейской шерсти.
Госпожа де Ремюза не ошибалась в другом: "Император очень любил
казаться занятым одновременно различными делами, любил показать, что он
может повсюду одновременно бросать свой орлиный взор".
Иронизируя, мемуаристка оттенила (сдается, мимовольно) черту многих из
тех, кого возносил исторический вал: они мнили себя не только гениями, но
гениями-универсалами.
Поводя "орлиным взором". Наполеон всерьез утверждал: "Я прекрасно
понимаю толк в нарядах". Ну что ж, стало быть, еще до бегства из Москвы он
был готов перефразировать Мармонтеля: от великого до смешного один шаг.
Однако среди прочих претензий, частью смешных, а частью грозных, он имел и
такую, которая близка нашей теме: "орлиный взор" Бонапарта останавливался на
военно-морском искусстве.
Может быть, император французов и впрямь удивил каких-то английских
капитанов рассуждениями о корабельной оснастке и корабельных канатах. Но,
думается, прежде чем удивлять, он полистал соответствующую книжицу,
подсунутую личным библиотекарем.
Нет, прав был де ла Гравьер: "Только одной вещи недоставало победителю
под Аустерлицем - точного понимания трудностей морского дела"*.
______________
* Этого в еще большей степени недоставало и побежденному под
Аустерлицем Александру I.

Победитель на суше и побежденный на море, он возвеличивает полководца и
уничижает флотоводца:
- воевать на суше опаснее, нежели на море;
- моряк терпит меньше лишений, чем солдат;
- полководцем рождаются, флотоводцем делаются;
- победы на суше - высокое искусство;
- победы на море - банальная понаторелость;
- полководцу досаждают заботы о снабжении войска;
- флотоводец все свое носит с собою;
- полководец должен изучать местность;
- флотоводцу безразлично - Индийский океан или Атлантика.
Опровергать не стоит труда: это плод "универсального гения". Ибо там,
где Наполеон исходит из собственного опыта, действительно богатого,
блестящего, поражающего воображение, там мысль его быстра, остра,
значительна. А "постулаты", приведенные выше, рождены уязвленным самолюбием,
трафальгарской обидой, которую Наполеон не избыл до смертного часа в долине
Лонгвут...