"Зиновий Самойлович Давыдов. Из Гощи гость (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

благовест в большие и малые чарки, в винные кружки, в пивные ведерки. В углу
двора над ясенем плакучим струится раскаленный воздух; кабацкая голь,
пропившаяся дотла, растянулась в холодке возле амбаров, набитых солодом и
хмелем; ротмистр Косс пускает в открытое окошко клубы табачного дыма.
Тучнеть стал в последнее время ротмистр Косс, седеть стала его бородка,
плешиветь темечко. Пора, пора ротмистру Коссу прочь из Москвы! Мало, что ли,
припасено у него кошелей и котомок?..
Ротмистр Косе подошел к деревянной кровати в углу и осторожно снял с
крюка повешенное над кроватью зеркало. И тогда на месте зеркала обнаружилась
небольшая дверь в стенной тайник. Здесь у ротмистра Косса были сложены его
кошели и расставлены многие золотые и серебряные сосуды, наполненные
венецианскими яхонтами, персидскою бирюзою, крупным жемчугом. Здесь же в
сокрыве хранил ротмистр Косе и пергаментный свиток, писанный голландскими
чернилами, немецкою речью, его, ротмистра Косса, рукою.
Ротмистр Косс достал с полки свиток, захлопнул дверку, повесил зеркало
на крюк. На большом столе, на котором ничего не было, кроме четырехрогого
подсвечника да чернильницы с песочницей, развернул ротмистр заветную
рукопись, напоминавшую роскошным своим видом чуть ли не папскую буллу.
Золотом были выписаны всё заглавие и длинное обращение рыцаря Косса из
города Далена к могущественнейшему, милосерднейшему и благочестивейшему
государю Священной Римской империи*, мечу правосудия, алмазу веры и светочу
истины. Красные строки были начертаны на пергаменте киноварью, размашисто и
крупно, и их можно было прочитать, отойдя на пять шагов от стола. Но
ротмистр Косс вооружился серебряными очками и припустил по красным строчкам
вскачь, улыбаясь и поковыривая пальцем в стриженой бородке.
______________
* Священную Римскую империю составляли в то время главным образом области
нынешней Германии.

"Чтобы захватить, занять и удержать Московское государство... -
набегала одна строка на другую. - Для этого христианского предприятия...
Потребная для того первоначальная сумма... Потом следует занять Можайск...
Как только будет захвачена Русская земля... В этой стране земля тучна, народ
покорен, леса богаты горностаем, куницею, соболем, душистым медом, крупною
дичью..."
Ротмистру Коссу, шпиону и предателю, осталось уже немного, чтобы
покончить с этим делом, отнявшим у него столько времени, денег и сил. Он
склонил голову набок и, разогнав над пергаментом свежеочиненное перо, стал
плести дальше свое хитрое кружево из ломаных немецких буковок, размашистых
росчерков, палочек и точек.
"Когда благодатью вседержителя ваше императорское величество станет
твердою стопою в Московском государстве, в этой нечестивой стране, - мягко
скользило по желтоватому пергаменту ротмистрово перо, - тогда только
турецкий султан убедится, как господь бог ратует за истинно верующих в сына
его Иисуса Христа; тогда только..."
Ротмистр поднял склоненную над рукописью голову и насторожился.
Внизу, в кабаке, казалось под самым тем местом, где сидел сейчас за
работой своею ретивый ротмистр, грохали один за другим тяжелые удары, от
которых вот-вот должен был обвалиться весь дом.
- Негодница! Дрянь! - распознал ротмистр сквозь гром и крик блекочущий