"Дэвид Даунинг. Московский выбор (Альтернативная история Второй мировой войны) " - читать интересную книгу автора

меры, чтобы взять под контроль сырьевые ресурсы южных морей. Необходимо
немедленно предпринять шаги, позволяющие разорвать на части усиливающееся
окружение Японии, которое создано под контролем и с участием Англии и США,
действуя подобно хитрому дракону, до поры притворяющемуся спящим".
Рузвельт понимал, что это означает. Как понимал и Корделл Халл,
госсекретарь США,[2] приступивший после шести недель отсутствия по болезни к
выполнению своих обязанностей. Кое-кто считал, что его болезнь носила скорее
дипломатический характер, нежели реальный, лишний раз доказывающая, что
жесткая позиция Халла по вопросам внешней политики была не в почете у
администрации президента. Халл моментально поспешил разочаровать эти
ожидания. События прошедших недель, заявил он журналистам, еще раз
подтвердили, что "мировые шаги, направленные на завоевание посредством силы,
сопровождаемые способами правления людей на покоренных территориях, своими
корнями уходят в дикость и варварство". Американским ответом на такое должен
стать постоянно увеличивающийся выпуск военной продукции "как для нас, так и
для тех, кто сейчас этому сопротивляется".
За четыре тысячи миль, в городке Мантуя, что на севере Италии, Бенито
Муссолини произносил напутственную речь перед дивизией чернорубашечников,
отправляющейся на русский фронт. Его речь эхом вторила манихейскому видению
мира, озвученному Халлом: "Стороны обозначены предельно ясно, - восклицал
дуче. - На одной стороне - Рим, Берлин и Токио, на другой - Лондон,
Вашингтон и Москва. У нас нет ни малейшего сомнения, каким будет исход этой
великой войны. Мы победим, потому что история показывает нам, что люди,
представляющие старые идеи, должны освободить место людям, представляющим
идеи будущего!"
Тем временем в России продолжались яростные сражения, не оставляющие
времени для таких пышных речей. Советские лидеры, несомненно, согласившиеся
бы с последней фразой Муссолини, в данный момент были озабочены более
насущными вопросами: к востоку от Смоленска, на Ельнинском выступе, шло
отчаянное сражение. Немецкие танки были всего в 80 милях от Ленинграда и их
необходимо было остановить, а в степях, к югу от Киева, постепенно
вырисовывались контуры грядущей катастрофы.
Но в самой Москве, единственной из воюющих столиц находившейся под
непосредственной угрозой захвата, настроения были выше, чем две недели
назад. Посланник Рузвельта Гарри Хопкинс только что отбыл из столицы СССР -
в настоящий момент он ожидал Черчилля на борту "Принца Уэльского" - среди
населения было распространено мнение, что он предложил щедрую американскую
помощь. Более важным было то, что с центральных фронтов поступили хорошие
новости в противовес плохим, доносившимся с более далеких северных и южных
фронтов. Враг был остановлен у Ельни! За две недели до этого немцы были в
двухстах милях от Москвы.[3] И они до сих пор находились на том же
расстоянии! Возможно, рассуждали вслух оптимисты, в войне обозначился
перелом. Возможно, худшее уже позади!
Возможно, что и нет. Этим вечером в Ставке верховного
главнокомандования должно было состояться совещание. Приглашения
распространялись по телефонам, и вскоре в направлении кремлевских
контрольно-пропускных пунктов по пустынным затемненным улицам Москвы
помчатся длинные черные машины. Советские партийные и военные лидеры выйдут
из них и скорым шагом поднимутся в зал для совещаний, в котором решались все
военные действия Советского Союза.