"Дэвид Даунинг. Московский выбор (Альтернативная история Второй мировой войны) " - читать интересную книгу автора

хватало ли у Геринга сил и умения, чтобы превратить номинальную власть в
настоящую. Вероятнее всего, Геринг предпочел бы наслаждаться интригами во
власти, нежели взваливать на себя бремя правления.
Тем не менее именно он председательствовал на совещании в Вольфшанце
следующим утром. Также присутствовали рейхсфюрер СС Гиммлер, генералы Йодль,
Браухич и Гальдер, гросс-адмирал Редер, начальник Партийной канцелярии
Борман и министр пропаганды Геббельс. Министр иностранных дел Риббентроп,
которого никто, кроме Гитлера, на дух не выносил, поставлен в известность о
случившемся не был и на совещании не присутствовал.
Протоколы этого заседания были уничтожены при бомбардировке Берлина, но
мемуары Гальдера и Редера, единственных, кто пережил эту войну, сходятся во
всем, кроме незначительных деталей. Первым вопросом - и причиной совещания -
было состояние фюрера. Стоило ли сообщать немецкому народу - а значит, и
всему миру - о случившемся инциденте? Такая новость, вне всякого сомнения,
вызовет праздник в стане врагов рейха и укрепит их моральный дух. Возможно
ли скрыть этот случай? Не слишком ли много людей уже в курсе случившегося? В
итоге был достигнут компромисс: новость о несчастном случае будет
обнародована, но информация о состоянии фюрера будет отредактирована.
Сломанная рука, сломанная нога - это уже министерство Геббельса решит, как и
какие детали обнародовать. В любом случае Гитлер сейчас редко появлялся на
публике. Если повезет, он полностью оправится к следующей дате своего
публичного появления, 4 сентября - традиционной речи, приуроченной к началу
кампании по сбору средств в рамках кампании "Зимняя помощь". Если же нет, то
Министерство пропаганды придумает очередную причину. Те же, кто знает
истинное положение дел, будут молчать под страхом смерти.
Вторым вопросом в повестке стояло замещение должности погибшего
Кейтеля. Было решено, что генерал-полковник Йодль назначается главой ОКВ, а
генерал-полковник фон Паулюс, генерал-квартирмейстер вооруженных сил,
сменяет Йодля на посту начальника штаба оперативного руководства ОКВ.[6]
Более никаких важных решений в тот день принято не было. Никто не был
готов нарушить те границы, которые определил им фюрер. Все должно было
оставаться в точности таким, "как желал это видеть фюрер" и как должен он
был это обнаружить по своему выздоровлению.
И вот этот момент, хотя и вполне предсказуем, был решающим. Потому что
это давало армии carte blanche[7] на Востоке - то, чего фюрер никогда бы не
сделал. Конечно, никто не знает в точности, что в итоге решил бы фюрер после
совещания с Боком, Готом и Гудерианом в Новом Борисове. Позже, в припадке
гнева, он сказал Браухичу, что он сначала взял бы Киев, прежде чем
возобновить наступление на Москву. В этом случае, заявил Гитлер, Советский
Союз был бы поставлен на колени уже к концу ноября. Но, возможно, это, как и
иные вспышки Гитлера, было всего лишь ретроспективной оценкой событий,
спонтанно возникавших в его воспаленном мозгу. Полковник Шмундт, адъютант
Гитлера, и генерал Йодль позже говорили, что Гитлер на самом деле
намеревался сначала разобраться с Киевом. Если это так, то авиакатастрофа в
Растенбурге полностью изменила ход войны, равно, как и ее итог.
5 августа, получивший повышение Йодль, благоразумно умолчал о
намерениях своего главнокомандующего, находившегося в коме. Причина была
проста: он был согласен с Браухичем, Гальдером, Боком, Гудерианом, Готом и
вообще со всеми, чье мнение имело хоть какое-нибудь значение, что Москва
является первостепенной целью для армии на Восточном фронте. Когда генералы