"Жан д'Айон. Заговор Важных ("Луи Фронсак" #2) " - читать интересную книгу автора

По утрам Луи мылся полностью, хотя и на скорую руку. В те времена воды
не хватало, и туалет в основном совершался всухую, то есть тело протирали
сухой чистой тканью. Чистоплотность Луи приводила слугу в отчаяние, ибо
доставляла ему лишнюю работу, и про себя он проклинал госпожу Фронсак, не
верившую в опасные болезни, проникающие в поры кожи вместе с водой, а потому
приучившую сына ежедневно мыться целиком, чтобы избежать блох! Но ведь всем
известно, что вода способствует раскрытию пор, отчего человек слабеет и
может заболеть чумой! Ну а блохи еще никому вреда не приносили!
Никола и его родные, равно как и большинство людей состоятельных,
маскировали грязь и скрывали неприятный запах с помощью притираний и духов,
а полное мытье считали излишним и даже опасным. И то, что Людовик XIII
первый раз принял ванну, лишь когда ему исполнилось семь лет, вызывало
единодушное одобрение.
Готовность Луи, презрев утренний холод, мыться в шесть часов утра,
объяснялась тем, что рабочий день в то время начинался очень рано.
Завсегдатаи Дворца правосудия, магистраты, адвокаты, прокуроры, истцы и
ответчики обычно являлись с первыми лучами зари. А некоторые чиновники
обязаны были быть на месте уже в пять часов утра. К ним, в частности,
принадлежал и Гастон, и сейчас Луи торопился к нему на встречу, ибо, получив
послание друга, он терзался вопросом: что могло случиться?
Быстро проглотив завтрак, Фронсак обернулся в поисках Никола, который в
эту минуту выплескивал в открытое окно грязную воду и содержимое ночного
горшка с радостным криком: "Разбегайся! Оболью!" - якобы предупреждая
прохожих об опасности, а на самом деле желая их попугать.
- Никола, надеюсь, ты больше не станешь никого обливать из горшков. - У
Луи уже были неприятности с соседями, ибо Никола обожал сей вид
развлечения. - Берегись, если на тебя снова станут жаловаться! Я позавтракал
и отправляюсь в Гран-Шатле. А ты иди на улицу Катр-Фис и скажи отцу, что
сегодня я зайду только вечером, а может, и не зайду вовсе. Не знаю, чего
хочет от меня Гастон, но, возможно, я проведу у него весь день.
Встав из-за стола, Луи натянул сапоги с отворотами, надел поданную
Никола фетровую шляпу с шелковой лентой - ношеную, но еще достаточно новую,
накинул на плечи теплый шерстяной плащ, еще раз проверил, туго ли завязаны
на запястьях черные банты, сбежал вниз по лестнице и направился в
"Толстуху-монахиню", где он имел обыкновение оставлять свою кобылу. Разбудив
мальчишку-служителя, он приказал оседлать ему лошадь и поехал в Гран-Шатле.
В этот ранний час лавочники только начинали свою кипучую деятельность,
но проехать по темным улицам, загроможденным телегами с провизией,
корзинами, бочками, уже было крайне трудно, тем более что на них уже
высыпала толпа служителей Фемиды, торопившихся к себе в конторы.
Легкоузнаваемые по черным платьям и мулам, чаще всего тоже черным, они
спешили изо всех сил, обязанные занять свои рабочие места до восхода солнца,
и ранние зеваки с изумлением смотрели, как черный поток в полумраке несется
в направлении Дворца правосудия.
Возле Сите армия законников и их мулов стала еще плотнее, и Луи
пришлось ехать шагом. К этому часу на улицах появились первые кареты, а так
как самые расторопные торговцы уже выставили свои прилавки прямо посреди
проезжей части, то вскоре движение застопорилось окончательно.
По мере приближения к Гран-Шатле, улочки, застроенные жалкими саманными
домишками, становились все уже и быстро заполнялись нищими, вербовщиками,