"Жан д'Айон. Заговор Важных ("Луи Фронсак" #2) " - читать интересную книгу автора

участью. Когда все было готово, судья по уголовным делам подошел к нему и
усталым голосом произнес:
- Жиль Робер, по прозвищу Хорек, сейчас вас будут допрашивать в
присутствии гражданского судьи господина Лафема и полицейского комиссара
господина де Тийи. Господин Фронсак станет свидетелем, а я, судья по
уголовным делам, буду вести допрос. Вот Евангелие, и я прошу вас присягнуть
и дать клятву говорить только правду.
Он протянул ему книгу, а писец застрочил пером по бумаге. Дрожащим
голосом обвиняемый произнес слова клятвы, и магистрат продолжил на прежней
ноте:
- Сейчас вас подвергнут обычному допросу и пытке четырьмя пинтами воды,
дабы вы ответили на вопросы, касающиеся вашего бесчестного ремесла
фальшивомонетчика. Если ваши ответы нас удовлетворят, допрос прекратится. В
противном случае вас подвергнут пытке восемью пинтами воды. Но прежде,
согласно утвержденной процедуре, вас обольют холодной водой.
Палач подошел к жертве, в ужасе вращавшей вылезшими из орбит глазами, и
вылил на несчастного ведро воды. В промозглом помещении узник моментально
посинел и покрылся гусиной кожей. Такой варварский, но весьма
распространенный способ призван был лишить узника воли.
Затем палач вставил в рот Хорька кожаную воронку, а помощник, у ног
которого стояли восемь котелков с водой, плотно зажал ему ноздри. Схватив
один из котелков, он стал опорожнять его в воронку.
Луи с ужасом наблюдал, как живот узника раздувается до невероятных
размеров, издавая при этом совершенно невероятные звуки. Возможно, узник дал
бы показания и без этой жестокой процедуры, но по правилам его следовало
сначала подвергнуть пытке, а потом допросить. То есть пытка предваряла
допрос. Так решил Лафема, полагавший, что после пытки узник станет
значительно разговорчивее. Тем более что несколько дней назад на
предварительном допросе Хорек уже выдержал пытку холодной водой и ничего не
сказал.
Опорожнив два сосуда, тюремщики отвязали узника и помогли ему сесть,
дабы он смог перевести дух. Пленник все сильнее стучал зубами, а кожа его
совершенно посинела.
Судья продолжил:
- Вас арестовали, когда в трактире вы расплачивались поддельными экю. У
вас дома также обнаружили фальшивые монеты. Откуда они у вас?
- Я... я... уже говорил... - задыхаясь, произнес узник, - я нашел...
мешок с экю... вечером... в переулке... не знаю, откуда они взялись.
Судья вопросительно посмотрел на Гастона и Лафема. С видимым
удовлетворением Лафема приказал палачу:
- Продолжайте, господин Гийом, еще два котелка...
Луи не выдержал.
- Нельзя ли мне допросить узника? - обратился он к гражданскому судье.
Мгновение поколебавшись, тот с недовольной миной кивнул в знак
согласия. Разумеется, мы только потеряем время, думал он, но, говорят, Луи
Фронсак - в милости у Мазарини, а потому лучше с ним не связываться.
Шевалье де Мерси обратился к узнику:
- После ареста вас допрашивал комиссар дю Фонтене?
- Да... сударь.
- Вы знаете, что потом случилось?