"Жан д'Айон. Заговор Важных ("Луи Фронсак" #2) " - читать интересную книгу авторавида служанку. Почуяв поживу, служанка подошла, вихляя тощими бедрами. Он
знаком велел ей сесть и незаметно сунул в руку экю. Она поняла, что имеет дело с полицейским соглядатаем, однако за экю была готова на все. - Я хорошо знаю этого человека, - сказала она, посмотрев на развернутый перед ней портрет Живодера. - Хотите знать, что с ним стало? А он что, ваш друг? Его уже давно не видно... Он жил здесь, под самой кровлей, напротив моей комнаты. Кажется, он заплатил за несколько недель вперед... он ходил вечно недовольный и ни с кем не разговаривал! Даже со мной, - усмехнулась она, обнажив беззубые десны, - похоже, он чего-то боялся... А когда злился, то делался чисто сумасшедший... Еще одно экю - и Луи получил ключ от комнатки, где жил Живодер, а служанка, выразительно подмигнув, предложила проводить его, чтобы время шло веселей. Желая избавиться от нее, Луи пообещал вернуться завтра. Оставшись один, он быстро вошел в тесную, грязную, зловонную конуру и принялся методично осматривать каждую вещь. Впрочем, вещей у Живодера почти не было. Под отвратительным соломенным тюфяком, кишащим червями, Луи обнаружил холщовый мешочек с драгоценностями, похищенными у жертв, а рядом лежал кожаный портфель с письмами и бумагами. Сев на кровать, Луи принялся читать. Сложив последнее письмо, он понял: наконец-то он нашел, что искал. Взяв портфель и драгоценности, он запер комнату и поспешил к Гастону, дабы немедленно выложить все, что ему удалось узнать. Он высыпал драгоценности прямо на стол комиссара. - Значит, хотя бы кто-то из жертв вернет свое имущество, - произнес Гастон. - Иногда я спрашиваю себя, не занимаю ли я твое место. Я никогда бы не додумался показывать портрет Живодера во всех кабаках. - Это еще не все, - прервал его Луи. - Смотри сюда. Я предварительно рассортировал найденные бумаги. Твоего Живодера звали Гийом Маронсер. Его отец с шестьсот десятого по шестьсот пятнадцатый, то есть до самой смерти, являлся судьей по уголовным делам в Шатле. Согласно этим бумагам сын его родился в шестьсот десятом году и немедленно был отдан кормилице. Она его и воспитала. Луи взял вторую стопку бумаг и пододвинул ее другу. - Тут собраны документы и заметки о делах, которые вел его отец. Там ты найдешь дело первого Живодера. Получается, именно его отец и осудил того убийцу. А сын, то ли безумец, то ли мститель, пожелавший отомстить отцу за то, что тот его бросил, стал играть роль преступника... - Действительно, странное дело... - проговорил комиссар, изучая лежавшие перед ним бумаги. - Иногда мотивы поведения преступника очень трудно объяснить... Он поднял голову. - Гнусная история проясняется, и только благодаря тебе, - добавил он, и в голосе его прозвучала нотка досады. Щелчком послав ему новую пачку бумаг, Луи снова прервал его рассуждения: - И это еще не все. Сын - наш новый Живодер - прибыл в Париж два месяца назад, вскоре после смерти кормилицы, у которой он прожил более тридцати лет. И где же он жил? |
|
|