"Маркиз де Сад. Сто двадцать дней содома " - читать интересную книгу автора

так нежна, так выпукла, так хорошо сложена, как у самого Амура." - "А вы
раздвигали его ягодицы? - спросил Епископ. - Вы показывали его отверстие
наблюдателю?" - "Да, святой отец, - сказала Дюкло. - он показывал свой зад,
подставляя его самым распутным образом для обозрения". - "Я видел дюжину
подобных сцен в своей жизни, - сказал Дюрсе, - они стоили мне большого
количества спермы. Hа свете нет ничего более приятного, чем это занятие: я
говорю и о том, и о другом: поскольку подгладывать так же приятно, как и
ощущение подглядывания за тобой." "Один человек, почти с таким же вкусом, -
продолжала Дюкло, - несколько месяцев спустя повел меня в Тюильри. Он хотел
чтобы я цеплялась к мужчинам и возбуждала их прямо у него перед носом,
посреди нагромождения стульев, где он прятался; когда я возбудила перед ним
таким образом семь или восемь мужчин, он уселся на скамью в одной из самых
оживленных аллей, задрал мне юбки, показал мою жопу прохожим, вытащил свой
член приказал мне тереть его на глазах у прохожих, что вызвало, несмотря на
то, что уже было темно, такой скандал, что когда он цинично вытолкнул из
себя сперму, вокруг нас стояло больше десяти человек, и мы вынуждены были
спасаться бегством, чтобы не быть опозоренными. Когда я рассказала госпоже
Герэн о нашей истории, она посмеялась над ней и сказала мне, что знала
одного мужчину в Лионе, где мальчики занимаются профессией сводника,
пристрастие которого было по меньшей мере странным. Он одевался как судья,
сам приводил людей к двум девочкам, которым платил и которых содержал для
этого; потом прятался в уголке, чтобы наблюдать за тем, что происходит под
руководством девочки, которой он платил; лицезрение члена и ягодиц того
распутника, с которым она была, составляло единственное наслаждение нашего
лжесудьи, которое заставляло его проливать сперму". Поскольку в тот вечер
Дюкло закончила свой рассказ довольно рано, остаток вечера до ужина, был
посвящен нескольким развратным действиям на выбор: головы были разгорячены
цинизмом, никто не уходил в кабинет, все забавлялись друг перед другом.
Герцог приказал поставить перед собой нагишом Дюкло, заставил ее нагнуться,
оперевшись на спинку стула, и приказал Ла Дегранж возбуждать его член на
ягодицах ее подруги так, чтобы головка касалась отверстия в заду Дюкло при
каждом толчке. К этому присовокупили несколько других хитростей, которые
порядок предметов не позволяет нам еще раскрыть; тем временем отверстие в
жопе рассказчицы было полностью залито, а Герцог, очень хорошо обслуженный,
разрядился с воплями, прекрасно доказавшими, до какой степени была распалена
его голова. Кюрваль кончил, Епископ и Дюрсе также совершили с
представителями двух полов очень странные вещи; и тут подали ужин. После
ужина все стали танцевать. Шестнадцать молодых людей и девушек, четыре
мужлана и четыре супруги смогли образовать три катрена; все актеры этого
бала были голыми, и наши распутники, небрежно развалившись на софах,
сладострастно забавлялись различными красотами; те представлялись им в
различных позах, которых требовал танец. Подле них находились рассказчицы,
которые возбуждали их руками, быстрее или медленнее, в зависимости от того,
больше или меньше удовольствия они получали, но, истощившись от наслаждений
дня, никто не имел разрядки, и каждый должен был восстанавливать в постели
силы, необходимые для того, чтобы на следующий день предаться новым
гнусностям.

Пятый день.