"Спрэг де Камп. Hyperpilositis." - читать интересную книгу автора

Директор не проявил особого энтузиазма.
- Была пара звонков, - признал он, - но не стоящих внимания. Помните,
что происходило, когда Циммерман изобрел лекарство от рака? На сей раз
ничего похожего. Честно говоря, сомневаюсь, что я хотел бы подвергнуться
вашему лечению, доктор Оливейра, будь оно даже стопроцентной гарантией. Я
ни в коем случае не собираюсь приуменьшать вашего удивительного
достижения, но... - Он расчесал пальцами волосы на груди, длиной около
шести дюймов, с прекрасным шелковистым оттенком, - понимаете, мне нравится
моя шерсть и, думаю, я чувствовал бы себя неуверенно в голой коже. Кроме
того, этот наряд гораздо более экономичен, чем костюм. И скажу без ложной
скромности, довольно красив. Моя семья всегда ругала меня за небрежный
внешний вид, а теперь - сами видите! Никто из них не может похвастать
таким мехом, как у меня!
Мы вышли слегка удрученные и принялись письменно и устно
расспрашивать своих знакомых, хотят ли они подвергнуться лечению Оливейры.
Некоторые ответили, что могли бы попробовать, если найдется достаточно
желающих, но большинство высказались примерно так же, как директор. Они
привыкли к своим волосам и не видели причин возвращаться к прежней гладкой
коже.
- Ну что же, Пэт, - сказал Оливейра, - похоже, наше открытие не
принесет нам славы. Но мы еще можем заработать на нем. Помнишь ту
миллионную премию? Я отправил нужные бумаги, как только выздоровел после
лечения, и со дня на день должен прийти ответ от правительства.
И действительно пришел. Я как раз был в его квартире, и мы болтали о
том о сем, когда ворвалась миссис Оливейра с письмом в руке, пища:
- Открой, Роман, открой!
Он неторопливо вскрыл письмо, разгладил листок и прочитал. Нахмурился
и прочитал еще раз. Потом отложил письмо, очень осторожно вынул папиросу,
закурил ее со стороны мундштука и очень мягко сказал:
- Снова осечка, Пэт. Никогда бы не подумал, что эта премия имеет
временной лимит. Похоже, какой-то хитрый сукин сын в Конгрессе определил
срок, который истек первого мая. Помнишь, я послал письмо девятнадцатого,
а они получили его двадцать первого. На три недели позднее!
Я взглянул на Оливейру, он на меня, а потом на жену. Она ответила ему
взглядом, а затем молча сходила в кабинет и принесла две большие бутылки
текилы и три рюмки. Оливейра подвинул к столу три стула и со вздохом
опустился на один.
- Пэт, - сказал он, - наверное, у меня никогда не будет миллиона
долларов, но у меня есть нечто гораздо более ценное: женщина, которая
знает, что нужно в такую минуту!
Вот вам история, лежавшая в основе Великого Перелома, по крайней мере
один из ее аспектов. Вот почему, когда мы сегодня говорим о платиновой
блондинке, звезде экрана, то имеем в виду не только прическу, но и всю
серебристую шерсть, покрывающую ее с ног до головы.
И еще одно. Спустя несколько дней Берт Кафкет пригласил меня на ужин.
Когда я рассказал ему и его жене о злоключениях, выпавших на нашу долю, он
спросил, как дела с акциями фирм, производящих депиляторы.
- Я заметил, что эти акции упали до уровня перед Переломом, - добавил
он.
- Точно, - ответил я. - Когда они начали падать, я не обратил на это