"Айон Декле. Картина " - читать интересную книгу автора

фильм имел успех, и успех пришелся ей по вкусу.
Продюсер удивился, обнаружив, что Мария Тейфел умеет играть, а она
действительно была превосходной актрисой. Она продолжала успешно сниматься в
фильмах и получила премию Оскара. А затем, в зените славы, на вершине своей
карьеры она вышла замуж за бизнесмена Кеннета Картера. Для некоторых женщин
это было бы концом карьеры, для многих - прелюдией к трагическому
несовпадению интересов, а для большинства прелюдией к разводу. Но брак
оказался удачным, и положение Марии с каждым годом упрочивалось, а ее талант
расцветал. Волосы у нее снова стали черными, она перешла в драматический
театр и добилась триумфального успеха. Она стала величиной мирового класса,
а ее имя - синонимом утонченного вкуса.
Теперь ее волосы были серебристо-седоватыми, но она оставалась очень
привлекательной женщиной. Она смотрела на картину Рамиреса, а Картер
неотрывно следил за женой, надеясь по выражению ее лица угадать, что она
думает.
- Как же это устроено? - спросила наконец Мария, ни на миг не отрывая
глаз от картины.
- Молекулярный распад, - объяснил Рамирес. - Картина сделана таким
образом, что изображение, которое вы видите на ней, определяется случайным
распадом молекул в источнике питания. Она будет функционировать еще долго
после того, как Мона Лиза потрескается и превратится в пыль. Но каждую
секунду картина будет меняться. Пейзаж всегда одинаковый, но в то же время
он постоянно меняется, обновляется, точь-в-точь как жизнь. Это и есть та
самая общность жизненного опыта, которую вы так усердно ищете в искусстве,
мистер Картер. Перемена. Ибо все непрерывно изменяется, и никто не может
этого избежать.
Картер внимательно посмотрел на картину. Любопытно... Он затруднялся
составить о ней мнение. Картина была около четырех футов длиной, трех футов
высотой и толщиной в несколько дюймов. Рамирес объяснил, отчего она такая
толстая: картина была автономной, не зависела от внешнего мира, механизмы,
источники энергии и прочее - все находилось внутри. Было похоже, что на ее
создание ушло гораздо больше месяца. Пожалуй, художник начал работу прежде,
чем заключил то дурацкое пари.
Отрицать ее красоту было невозможно. Уходящий вдаль узкий каньон.
Отвесные красные стены вздымались вверх по обе стороны журчащей речки. В
жарком синем небе, где-то далеко в вышине, то приближаясь, то удаляясь,
плавно парили кондоры или орлы. На переднем плане пологий берег реки
постепенно переходил в лужайку, где стоял глинобитный дом. Перед домом,
между ним и водой, находился небольшой огород.
- Это ваш дом? - обратилась Мария к Рамиресу.
- Да, - ответил художник, - в моем каньоне.
- Ах, вот в чем дело! - сказал Картер, повернувшись к Рамиресу. Он
внезапно ощутил прилив гнева. - Вы воображаете, что с помощью какого-то
сентиментального фокуса заставите меня прекратить строительство плотины!
Разве можно быть таким дураком, Рамирес? Или вы меня считаете дураком? Месяц
назад у меня в доме вы позволили себе идиотскую выходку из-за этого каньона.
Если вы собираетесь возвращаться к этому вопросу при каждой нашей встрече, я
буду вынужден просить вас держаться подальше. Дискуссия окончена.
- Мистер Картер, - устало, заговорил художник, - если бы ваша жена не
догадалась, никто бы никогда не узнал, что это изображение моего каньона.