"Ирина Дедюхова. Мы сидим на лавочке" - читать интересную книгу автора

шапка, когда она принялась искать Большую медведицу. Бабка с опаской
сказала, что в их местах медведиц лучше зимой не искать, не приведи
Господи. А то вот выйдут сами голодные из лесу, так сами их и найдут, если
им Зорьки не хватит. Потом, когда Хиля, намаявшись, спала без задних ног на
атаманке в горнице, Клавка с бабкой сидели у керосинки и говорили про
жизнь.
- Клав, это что за имя такое странное - Хиля? Они не из татар,
случаем, будут? Уж шибко она черноголовая по нашим местам.
- Не-е, бабань. Хиля - еврейка, Рахиль по-ихнему. Хорошая девка, в
математике мне помогает. Да по всей учебе меня подтянула. Мы же тут почти
не учились, все на уборке да посевной вкалывали, а Хилька у меня все
пробелы ликвидировала!
- Ты подумай-ка, Клав, какой эти евреи живучий народ,- одобрила
бабка.- Видишь, даже у нас прижилися. А вот намедни сын к Макаровне
приезжал, тот, что на три года на Камчатку на рыбную ловлю завербовался.
Так он рассказывал, что даже у них два еврея в порту работают! А Мишка
Косой говорил, что сам лично знал еврея, который летчиком-истребителем в
войну был! Вон как! А по подружке твоей видно, что башковитая. Ты бы
приметила все, да нахваталась бы у нее умишка малость. Глядишь, в жизни все
сгодится. А у мамки твоей позаимствовать нечего, неудачная она у меня
вышла, дай ей Бог счастья.
Бабка шепотом рассказывала все деревенские новости, Хиля сопела рядом,
в доме стоял запах борща с гусиными потрохами, и этот день Клава долго
помнила до краев наполненным счастьем.

* * *

После Нового года все пошло наперекосяк. Мамка проворовалась в своем
буфете, и ее посадили. Все имущество у них описали и увезли, а один понятой
дяденька забрал себе Клавкин портфель. С февраля Клава уже училась в
интернате, куда ее отвезла чужая неприветливая тетка. До вокзала Клаву
провожали Хмырь и Хиля. Они старались держаться весело и обещали все время
писать письма. На прощание Хиля подарила Клаве книжку "Два капитана", а
Хмырь сунул мятую десятку. Спер, наверно, где-то.
Размышлять о превратностях судьбы времени у Клавы на новом месте
практически не было, у них там почти каждый день были разные мероприятия, а
рассказы о прежней жизни персоналом не поощрялись. Да хорошо там жилось
Клавке, грех жаловаться. Пальто на вырост даром дали с цигейковым
воротником, а на воле-то им с мамкой на него еще надо было сбиться. Только
вот ходить со всеми в баню, Клава очень стеснялась. Промыть голову сама она
не могла, и косы ее состригли, уговаривая, что когда-нибудь они обязательно
обратно отрастут. С девочками в интернате у Клавы никак не получалось
сдружиться, они знали друг друга давно, а некоторые даже поступили из
одного Дома ребенка. Но на хоздворе жили два поросенка, и Клава стала
проводить возле них все выходные, за что ее прозвали "свинарка". Она не
могла понять, что обидного или смешного в этом прозвище, втайне она им даже
гордилась. У бабки в деревне надо было не один порог обойти, чтобы стать
свинаркой. Свинарки были самыми зажиточными и завидными невестами района.
Только они могли утянуть с колхоза мешки с комбикормами и молочных поросят
к празднику.