"Ирина Дедюхова. О человеках-анфибиях" - читать интересную книгу автора

дело вывернула так, что во всем подразделении только у прапорщицы алиби не
было. А вся бета-гамма еще с подразделения молодняка твердо знала, что когда
на ком-то сходились неопровержимые улики, того уже среди живых искать -
зазря беспокоиться. Беременную не пожалела, врачиха-убийца!
Кстати, а от кого прапорщице беременной-то быть?..
И тут котик этот морской еще под ногами в штабе начал у всех мешаться.
Все скулил про Женьку и Гренландию. Ах, вот кто у нас герой дня! Вот кто у
нас решил прапорщицам отпуска декретные забесплатно устраивать! В Гренландии
вот кто у нас медовые месяцы решил себе выкаблучивать за казенный счет!
Взяли этого котика за пушистую шкурку и давай на вертушке крутить. А
тот стоит на своем: два раза только в клубе прижал, а когда в блиндаж
звала - не пошла. Но с Пластюковой-то у него явный сговор был! И непонятно,
чо теперь делать с этой Пластюковой? Не на пенсию же заслуженную
отправлять...
Нет, устроить такое из-за какого-то паршивого журнала! Да уж если так
надо было журнал похерить, сказала бы, что в унитаз уронила! Зачиталась,
мол, задремала на очке... Только хотели ее к награде по выслуге
представить... Какие все же эти бабы дуры неорганизованные! Ведь никогда не
знаешь, что ожидать! На ровном месте писец устраивают!
Оправили обоих, котика с Пластюковой, в Гренландию. Не пропадать же
путевке и командировочным на двух человек.
Котик морской, утираясь бушлатом, перед отправкой выл в дежурке, что
его так прапорщицы уделали, суки. Чует, мол, он это атавистическими органами
чувств. Хана, мол, ему теперь, хоть ни взрывайся на хрен в Ванкувере...
После таких откровений уважение к подразделению прапорщиц во всей бета-гамме
выросло неимоверно.
О пропавшей Женьке первое время погрустили. Н-да, что-то явно
гнида-Пластюкова перемудрила с несчастной прапорщицей. Но доказательств и
следов никаких. А Пластюкова, пущай, во льдах Гренландии теперь помудрит.
Полезно некоторым.
...А в это суровое время где-то в Море-Окияне на далекой Тихоокеанской
флотилии молодой технолог выглянул из трюма и заголосил в переговорную
трубу: "Товарищ капторанг, господин директор флотилии! Чо щас скажу-то!
Кальмар, что давеча поймали, весь розовый сделался! Может еще в рассоле
подержать, пускай крепче просолеет, ась?"
Внимательно выслушал его седой, умудренный опытом капитан по фамилии
Кургузкин, бывший в далеком прошлом таким же зеленым технологом с розовыми
представлениями о жизни, певший когда-то в общагах романтическим девушкам
под гитару: "На далеком севере бродят рыбаки, а за ихним сейнером бродит
рыба-кит!" и припев: "Но нет кита, нет кита, нет кита не видно! До чего,
чего, до чего обидна-а! А-а!"
- Слушай меня, Тищенко! И слушай внимательно, сволочь! - сказал капитан
Кургузкин вполголоса, закрывая трубу от первого помощника. - Кого ты травить
этим собрался? Народ свой, Тищенко, ты собрался травить! Сам, паскуда,
нажрись, а другим не смей навяливать! Подумай о будущих поколениях, Тищенко!
Которым еще жить и жить, когда ты сдохнешь! Немедленно всю эту хрень за
борт!
Потом капитан долго о чем-то вздыхал в смотровой рубке, смотрел на
вскипавшую за бортом волну и, доставая очередную сигарету из именного
портсигара, задумчиво почесывал жабры за ушами...