"Ирина Дедюхова. Снежная сказка" - читать интересную книгу автора

езжай, ори там на всех, зеркала бей, как в прошлый раз в "Рошале"! Не
переживай, я тебя не побеспокою...
- Да и ты не переживай, любимый! - саркастически отвечала ему лучшая
половина, сгребая деньги в ридикюль. - Без комплексов заберу! А не
собираешься беспокоить, так и не беспокой! Мне беспокойства меньше! Хоть
одни праздники без твоего гундежа проведу! Ведь все праздники гундит и
гундит: "Поедем домой, Женя!" Щас! Думала, хоть на один Новый год повезло!
Хоть один Новый год он в КПЗ посидит! Идиот!
- Птичка по зернышку, а Женя по сотенке! - глумливо пропел Арбацумян,
глядя, как жена аккуратно прибирает в сумочку и одинокие купюры из общей
кучи вываленного им на стол барахла.
- А это что? Это что у тебя тут за "зернышки", петух бесхвостый? -
потрясла перед ним пачкой презервативов Евгения Алексеевна.
- Не твое дело! - отрезал Арбацумян.
- Ах, не мое дело? - снова расстроилась, почти успокоившаяся Евгения. -
Ну, как знаешь, дорогой! Учти, я тебе эти дела твои наизнанку выверну! Я про
тебя на суде такое расскажу, что тебе пожизненное дадут! И только потому,
что сейчас таких мерзавцев, как ты, расстреливать стесняются! Полосатенький
пиджачок тебе очень подойдет, рецидивист! С Новым годом тебя, родной!
Встретимся в суде!

Евгения Алексеевна вышла, оглушительно хлопнув дверью. Некоторое время
Вадику было боязно смотреть на Анатолия, который молча сидел за столом,
обхватив голову руками. Поэтому он так и продолжал стоять у окна, опустив
глаза и цепляясь за гардину.
- Извини, Вадик, - тихо сказал Анатолий. - Вот ты видишь, какой у меня
Новый год? У меня папа и мама из Волгограда, сюда приехали по комсомольской
путевке... С Женькой мы в одном классе учились. Я же по-армянски только
"баравзец" знаю... Никогда раньше ее моя национальность не занимала. А
теперь требует Люсю на ее фамилию записать. Все у нее требования какие-то.
Нездоровый антагонизм у нас, если честно. Компании у нее сейчас в клубе
какие-то престижные...
- Не бери в голову, Толя! - как можно спокойнее ответил Вадик.
- Да что ты понимаешь? - затравленно посмотрел на него Анатолий. - У
нее нынче, видите ли, политические амбиции! Они там при мэрии какое-то
женское политическое движение организуют в поддержку преобразований в
обществе и в защиту женщин...
- От кого? - недоумевая, спросил Вадим.
- От мужчин, естественно, - ответил Толик. - А я только после этого
случая с ментовкой понял, что ни хрена о своих собственных детях не знаю.
Стыдно сказать, я им раньше деньги на дни рождения дарил. Ну, не смотри ты
на меня так! Некогда мне было! Ты же знаешь! А тут от Ларисы Терехиной они
такие счастливые мне в КПЗ по мобиле звонили! Пашке там гитару подарили, он,
оказывается, два года о ней мечтал, попросить стеснялся... А Люсе - куклу,
которая поет армянскую колыбельную про светлячка. Мама и папа плакали, когда
Люська им про этого светлячка спела... А Женька не понимает, что этим сукам
при мэрии совершенно плевать на общество и его преобразования. Она же им
взятки не носила, не видела их в разных видах. Работать она не хочет, на
детей ей наплевать, на меня - тем более... Так я и поверил, что они об
обществе там заботятся. Страшно подумать, во что все бабы превратятся, когда