"Ирина Дедюхова. Снежная сказка" - читать интересную книгу автора

Пысюк еще некоторое время потопталась перед дверью Витькиной квартиры,
но звонить все же не решилась. Собрав шмотки вместе с лифчиком, повисшим у
нее на плече, она постаралась незаметно шмыгнуть к машине, поскольку
чувствовала, что все население Витькиного дома прильнуло к квартирным
глазкам и окнам, выходившим во двор.
- Я прямо вся в растерянности нынче, - огорченно сказала Пысюк
Жариковой, вкратце описав встречу с семейством сослуживца. Потом она
помолчала и одарила Жарикову очередным философским резюме: "Понятно, что в
нашем паскудном городе невозможно в такой момент найти нормального мужика.
Вот Витька и идет вразнос. Нарасхват он нынче. Повезло гаду! А ведь на роль
Деда Мороза нужен не обычный мужик, здесь солидняк требуется, с подтекстом!
Здесь мощнейшая аура и харизма личности необходимы! Витька, правду сказать,
совершенно для этой цели не подходил. На безрыбье, для пьяных корпоративных
вечеринок - он еще туда-сюда... У нас даже президент для такой роли не
годится. Хлипкий какой-то и ненадежный. Обыкновенный, одним словом. Только
на лыжах с горок кататься умеет. А в наше тяжелое время - это, согласись,
неактуально. Так, блин, и ждешь от него очередного подарочка... Да-а... Если
бы у меня среди этих плюгашей был подходящий мужик на примете - я бы каждый
день Новогоднюю ночь отмечала! Собирала бы я тогда деньги на венки и
подарки, как же! Кукиш вам всем с маслицем! Я бы тогда даже разорилась в
дупель и купила бы себе... пеньюар!"
Подруги еще немного помолчали, думая об одном и том же. Потом они
вздохнули и, смирившись с непостижимым устройством бытия, принялись
напяливать на себя выброшенное Зинаидой барахло.

...В самую последнюю очередь Пысюк надела клочковатую бороду с усами и
очки, обнаруженные в кармане кафтана. Не оборачиваясь, она строго сказала
Жариковой: "Ксения, прекрати это свинство немедленно!", поскольку зеркало
заднего вида показало ей вполне прогнозируемую картину: Жарикова пыталась
надеть огромный чужой бюстгальтер поверх беленького балахона Снегурки.
- Это все равно не твой размер, - утешила она Жарикову, у которой от ее
окрика немедленно задрожали губы и выступили слезы.

А между тем накатывали ранние зимние сумерки. Включив ближний свет,
Пысюк, наконец, начала выворачивать с злополучного Витькиного двора. Вдруг
при полном штиле с серого неба посыпались крупные, мохнатые снежинки,
покрывая слякотную дорогу, грязные дворы и голые, ободранные деревья.
- Вот это я понимаю! Новый год! - с удовлетворением крякнула Пысюк в
бороду. - Так и надо! "Все белым-бело вокруг!" - процитировала она
неожиданно и, вспомнив что-то, даже притормозила. - Ксюха! Я же ни одного
стишка не знаю, ни одной загадки! Помню только похабное... Зима, крестьянин,
торжествуя, надел пимы на кончик... этого самого, короче. Как мы детей-то
поздравлять будем?
- А я помню! - утешила ее Жарикова, ставшая почти хорошенькой в белой
шапочке и шубке Снегурки. С нескрываемым сожалением перебирая блестки на
бесполезном теперь бюстгальтере, она звонким, радостным голосом произнесла:
"Белая береза под моим окном принакрылась снегом, словно серебром!"
- Что же, для начала хорошо! - похвалила ее Пысюк. - Постарайся
вспомнить теперь про елочку, про хоровод, про то, как огоньки зажигать на
елке. Что-то вроде "как у нашей елки - зеленые иголки". Нейтральное,