"Ион Деген. Портреты учителей " - читать интересную книгу автора

продолжал интересоваться нашими делами. И не только академическими.
На нашем курсе была отличная самодеятельность. Был хороший
джаз-оркестр, который в ту пору запретили называть джазом. Низкопоклонство.
Отвратительное иностранное слово. Поэтому оркестр назвали музыкальным
коллективом. Благозвучнее. И вообще, как известно, страна победившего
социализма состоит из одних коллективов.
(Не могу удержаться от отступления, дописанного через пять лет после
завершения главы о Евгении Ричардовиче Цитрицком. Большая часть бывших
джазистов, то есть, коллективистов, во главе со скрипачем и дирижером
Семеном Файном, ставшим великолепным проктологом, профессором, руководившим
отделом в Московском институте проктологии,- покинула пределы
социалистической отчизны. Даже оставшийся там бывший аккордионист Натан
Эльштейн оказался за границей. Дело в том, что профессор Эльштейн - главный
терапевт Эстонии).
Были отличные чтецы. Были артисты, которые вполне могли бы сделать
карьеру на профессиональной сцене. Но главное - неистощимая выдумка. На
концерты самодеятельности курса публика валила, словно выступали не
студенты-медики, а заезжие звезды.
В начале нашей последней весны в институте мы решили дать прощальный
концерт.
Почти вся программа, в том числе несколько музыкальных произведений,
была написана студентами. Весь материал, разумеется, просеяли сквозь густое
сито цензуры. Но запас придуманного был так велик, что даже просеянного
хватило на три с половиной часа веселья и смеха. Прошло около четырех
десятилетий, а концерт этот остался в памяти присутствовавших на нем людей.
Большую часть концерта Евгений Ричардович провел за кулисами. Он не
имел представления о том, что последует за номером, исполнявшимся в эту
минуту. Но он был занят и взволнован не менее режиссера. Он помогал
устанавливать декорации. Он даже с удовольствием держал зеркало, перед
которым наводились последние мазки грима. Казалось, он был готов снять с
себя брюки, если бы они вдруг понадобились кому-нибудь из выступающих. Он
был в сотоянии эйфории, можно было бы сказать - интоксикации, но все мы
можем засвидетельствовать, что он не выпил ни капли спиртного.
- Спасибо, братцы, вы меня сегодня вернули в молодость! Спасибо!
Сегодня я снова почувствовал себя студентом пятого курса, - говорил Евгений
Ричардович, обнимая нас.
Еще раз мы услышали от него нечто подобное на нашем выпускном вечере.
Но тогда мы крепко выпили. В разгар застолья Евгений Ричардович стал на стул
и произнес тост за будущих хирургов.
Иногда я задумываюсь, чем нас так привлекал к себе профессор Цитрицкий?
Расставшись с ним, мы в течение двух семестров слушали блестящие лекции
по госпитальной хирургии. Мы были избалованы встречами с интересными людьми.
У нас нет недостатка в приятных воспоминаниях.
Почему же, перечисляя наших институтских учителей, мы говорим о Евгении
Ричардовиче Цитрицком непременно с восклицательным знаком?
Это был человек, в котором желание отдать доминировало над всеми
остальными чертами характера.


1987 г.