"Ион Деген. Статьи и рассказы" - читать интересную книгу автора

могло быть более прекрасных черных глаз. Хаим поцеловал крепыша и сказал:
- Знакомьтесь, мой внук Хаим, будущий выдающийся трубач. У него губы
моего дедушки и мои. Он уже сейчас берет верхнее соль.
Хаим-младший вскинул ресницы, подобные которым не может купить даже
голливудская дива, и улыбнулся. Солнце засияло в тени бульвара.
- Вы говорите, я не стал трубачом. У меня просто биография не
получилась. Хотя кто знает? Я в Израиле. И мой внук Хаим будет выдающимся
израильским трубачом. Не клезмером. Не музыкантом, которому для карьеры
придется изменить отличное имя Хаим - жизнь - на какое-нибудь Ефим или
Вивьен. Хаим! Что может быть лучше этого!
- Откуда у него такие глаза и цвет кожи? - спросил я.
- От матери. Красавица неописуемая. Когда вы ее увидите, вы убедитесь,
что на конкурсе красавиц она могла бы заткнуть за пояс любую королеву
красоты. А какой характер у моей невестки! Мы ее любим, как родную дочь.
Между прочим, она дочь моего компаньона.
Собрание пластинок действительно поразило меня.
Здесь были записи лучших духовых оркестров мира. Здесь были записи
выдающихся исполнителей на духовых инструментах от Луи Армстронга и Бени
Гудмена до Мориса Андре, Рампаля и Джеймса Голвея. Классическая музыка,
джаз, народная музыка всех материков. Любая настоящая музыка в исполнении на
трубе и корнет-а-пистоне. Здесь были все записи Тимофея Докшицера.
Хаим поставил пластинку сольного концерта Докшицера - труба под
аккомпанемент фортепиано. Крайслер, Дебюсси, Сарасате, Римский-Корсаков,
Рубинштейн, Аренский, Рахманинов, Мясковский, Шостакович. Произведения,
написанные для скрипки, исполнялись на трубе. Но как! Иногда я говорил
себе - нет, это невозможно, трель, сто двадцать восьмые на такой высоте, и
сразу же легато на две октавы ниже, а звук такой, как хрустальная
поверхность медленно текущей воды. В эти моменты, словно угадывая мои мысли,
Хаим смотрел на меня, и губы трубача складывались в гордую улыбку.
- Ну, что вы скажете? - спросил он, когда перестал вращаться диск. -
Невероятно? Но подождите, вы сейчас услышите еще лучшую пластинку.
Я с ужасом посмотрел на часы.
- Ну, хорошо, - сказал он, - в другой раз. А эту пластинку можете взять
и переписать на кассету.
Я поблагодарил его и удивился, что такой знаток и коллекционер доверяет
пластинку незнакомому человеку.
- У меня чутье на людей. Я знаю, что вы вернете пластинку, и она будет
в порядке. Вы спросили, как я знал, что Элиягу, тот еврей в Тегеране,
заплатит мне комиссионные. Чутье. Я ему поверил мгновенно. И как видите, не
ошибся.
Он бережно упаковал пластинку. Мы распрощались. Уже на бульваре, куда
он вышел проводить меня, я спросил, как ему удалось собрать такую уникальную
коллекцию. Ведь даже поиски занимают уйму времени.
- На работе я не перегружен. У меня замечательный компаньон. О, я
совсем забыл вам рассказать! Вы знаете, кто мой компаньон? Элиягу. Тот самый
тегеранский еврей, который уплатил мне десять процентов комиссионных.

Командир взвода разведки

Средь мертвой тишины