"Ион Деген. Иммануил Великовский" - читать интересную книгу автора

родословную по материнской линии до сотого поколения. Она восходила до Эзры
Коэна, восстановившего в Иерусалиме Храм после возвращения евреев из
вавилонского плена.
У Великовских не было ни родового герба, ни титулов. Более того, у рода
Великовских, как и у всех евреев в России, не было даже элементарных
гражданских прав. Зато в библиотеке дома Яакова - отца Шимона - стояли
книги, написанные Шимоном - отцом Яакова, и отцом Шимона - Иегудой, и
Лейб-Ихиэлем - отцом Иегуды, и дедом Иегуды - Айзиком. Глубины талмудической
мудрости содержали эти книги, написанные просто евреями, единственным
фамильным "титулом" которых была ученость и глубокая вера. К несчастью, та
библиотека пропала - сгорела во время большого пожара в городе Мстиславле
Могилевской губернии в 1859 году.
Именно в этом городке, который оставался глухой провинцией на востоке
Белоруссии, в 1860 году родился Шимон Великовский. Здесь он безвыездно жил
до своего еврейского совершеннолетия, до бар-мицвы, и даже еще один год - до
14 лет. Здесь, в хедере на краю города, он сдружился со своим сверстником
Шимоном Дубновым, будущим выдающимся историком.
В хедере реб Зелиг тяжелой линейкой "вбивал" знания в своих учеников.
Только двум Шимонам - Великовскому и Дубнову - не доставались побои.
Возможно, это была дань уважения ребе Зелига, не знавшего грамматики, к
ученикам, которые грамматику каким-то образом выучили. Зимой, ненадолго
отрываясь от книги, Шимон прижимался носом к замерзающему окну и сквозь
оттаявший кружок в стекле с завистью наблюдал за мальчишками, скользящими по
льду. Но ему и думать запрещалось о таких развлечениях. Ведь он был
примерным учеником среди изучающих Тору и Талмуд, и не пристало ему
заниматься чепухой. Летом, когда он увлекся голубями, отец снова настойчиво
напомнил ему: глупости мешают учению!
В семье Великовских ученость была самым ценным достоянием. Ко времени
подготовки Шимона к еврейскому совершеннолетию в доме не было денег. Но отец
Яков заплатил учителю, готовившему Шимона к Бар-мицве столовым серебром. Он
не считал, что совершает нечто из ряда вон выходящее.
Мать Шимона, символ скромности и сострадания, даже далеко за пределами
Мстиславля, была внучкой рава Шимона Хотимского из-под Чернигова. Брат
Хотимского - Янкель ацадик - был женат на Ривке из рода Иосефа Каро,
знаменитого раввина из Испании. Великовские помнили свою родословную.
Отец Шимона, Яков, по субботам говорил только на иврите. В синагоге он
оповещал, что бедные, не имеющие субботней трапезы, приглашаются к нему на
обед. Хотя нередко и для членов семьи Великовских не хватало еды за
субботним столом.
Летом 1874 года четырнадцатилетний Шимон сбежал из дому, пешком пришел
в местечко Мир, где находилась знаменитая ешива, и стал в ней заниматься. В
ешиве, как и в хедере, Шимон был среди первых. Но достигал он этого не
столько незаурядными способностями - в способных юношах в ешиве не было
недостатка! - сколько поразительным усердием. Летом он занимался по 18 часов
в день, зимой - по 12. Глава ешивы приглашал Шимона на субботу в свой дом,
что считалось для учащихся высшей степенью отличия.
Через полтора года Шимон был вынужден прервать учение и вернуться
домой: он получил повестку на призыв в царскую армию. Защищать отечество, в
котором они не имеют гражданских прав, было не только единственным
гражданским правом, но и обязанностью евреев России. От воинской повинности