"Ион Деген. Иммануил Великовский" - читать интересную книгу автора

Было это летом, 1885 года. Только спустя четыре года, в канун Рош-ашана
молодая чета Великовских поселилась в Витебске. Еще в Страдове у них родился
сын Даниил, через два года - второй сын, Александр. 12 июня 1895 года в
Витебске, в семье Великовских родился третий ребенок.
Младшего сына назвали Иммануилом.

2. СЕМЕНА И ПОЧВА

Детство в добротном обеспеченном доме. Годами, столетиями выверенный и
устоявшийся еврейский быт. Какие события могли врезаться в память ребенка?
Разве только пожар в большой конюшне, крик лошадей, запах паленого мяса. Не
из подсознания - из памяти извлечет потом психоаналитик Иммануил Великовский
эту картину и этот запах. А еще запомнился ему необычный отъезд его отца
Шимона.
Коммерческая деятельность отца была связана с частыми поездками,
которые стали обыденным явлением в повседневной жизни семьи. Но на сей раз
происходило нечто необычное. Трехлетний Иммануил с интересом разглядывал
незнакомых посетителей, беспрерывно сменявших друг друга. Он пытался понять,
что происходит в их доме.
Он приставал к братьям с бесчисленными вопросами. Но и братья не знали,
что оно такое - сионистский конгресс, в каком месте знакомого им мира между
Могилевом и Смоленском находится та самая Швейцария, куда собирается отец.
После возвращения отца из Базеля разговоры в доме Великовских стали еще
более сложными для детского понимания. Два лучших витебских врача - очень
религиозный доктор Либерман и большой знаток истории Эрец-Исраэль доктор
Корельчик - говорили с отцом о какой-то идеологии и о национальном доме.
Хасиды Любавичского раввина выражали отцу недовольство по поводу того, что
он отказался от должности в исполнительных органах сионистской организации.
Отец почему-то оправдывался, ссылаясь на состояние здоровья. Доктора,
хасиды, торговые тузы Витебска и окрестных местечек упорно расспрашивали
отца о разговоре с Теодором Герцлем, а еще больше - о встрече с Максом
Нордау, которым отец представил свой какой-то очень важный план создания
банка. Зеркальные бока большого медного самовара с утра до позднего вечера
излучали жар, а мама с тихой улыбкой на красивом лице разносила гостям чай,
а на тарелочках привезенного из Лодзи праздничного сервиза - такой вкусный
штрудль. И гости, в отличие от детей, могли угощаться им сколько угодно.
Пять лет в Витебске. Пять счастливых лет безоблачного детства.
В 1900 году семья Великовских навсегда покинула добротный каменный дом,
так не похожий на покосившиеся домики - жилища большинства витебских евреев.
Художник Марк Шагал, земляк Иммануила Великовского, с болью и любовью
изобразил Витебск.
Редкие чахлые деревца на фоне обшарпанных стен. Привязанные к колышкам
козы озирают окружающую их убогость почти так же испуганно, как и их
хозяева, втиснутые российским антисемитизмом в сдавливающую горло черту
оседлости. И хотя маленький Иммануил рос в благополучии и достатке, натура
шагаловского пейзажа запечатлелась в его сердце. В будущем это семя упадет
на благотворную почву.
Впрочем... Только ли от семян и почвы зависят всходы? Ту же убогость
еврейского быта в Витебске видели Даниил и Александр. И воспитание в доме
Шимона Великовского, воспитание еврейское и сионистское, в равной степени