"Вячеслав Дегтев. Последний парад" - читать интересную книгу автора

Молодой вдруг стал говорить что-то, все распаляясь и распаляясь, странно
как-то при этом на тебя посматривая, - глаза у него на удивление голубые,
просто как васильки. Потом он обращается к тебе, показывая на венок. Ты
улыбаешься ему в ответ, - да он, оказывается, симпатяга, этот парень,
особенно когда улыбается; ты улыбаешься и говоришь, захлебываясь от
переполняющих тебя чувств: "Киндер! Кинд Вилли". Молодой улыбается шире и
говорит что-то еще, потом показывает на своем лице, будто завязывает платок
("Фрау! Фрау!"), потом изображает руками большой живот, складывает руки у
груди, словно качает ребенка: "А-а-а! А-а-а! А-а-а!" Все ясно: жена должна
скоро родить.
Ты киваешь, дескать, понял, дружище, понял, жмешь ему руку: поздравляю!
И замечаешь, что хромой со стариком хмурятся и смущенно опускают
глаза -видно, или ты, или молодой сказали что-то лишнее или какую-нибудь
глупость; молодой на это опять что-то запальчиво возражает старикам, но
хромой его обрывает; ты спрашиваешь хромого, о чем, дескать, толкует парень,
тот отмахивается и командует:
- Шнель!
Парень начинает что-то доказывать. Горячо, запальчиво... О чем же о
таком важном хлопочет он? Что это за слова "сбежит"? "начальство"?
"отпустим"? А вот и знакомые пошли: "фриц", "киндеры"... Нет, старые его не
слушают. А он не унимается. Говори, голубоглазый, говори! Проси... Нет, не
слушают, отворачиваются.
- Шнель!
На краю поляны начинается овраг. Ниже он зарос терновником и осиной, а
тут, в самом своем начале, в самом зародыше, он еще голый, просто промоина,
просто красноватая глинистая рана в черной земле... Командуют "Хальт!", и
хромой зачем-то вынимает саперную лопатку, втыкает ее в землю у своих ног.
Что они хотят делать? Зачем нужна лопата? Что они задумали?.. Ты спрашиваешь
взглядом у каждого, у старика, у хромого, у парня, - скажи, молодой, скажи,
фройнд, куда завели? - зачем? - не опускай глаза; скажи, брудер, открыто!
Скажи!.. Нет, опускает свои васильки - а в них слезы! - не смотрит он в твою
сторону и зачем-то винтовку с плеча снимает. Что ее снимать - некуда бежать
тебе, да и глупо было бы бежать... А главное - зачем?
А хромой между тем бумагу какую-то достал и, отставив кривую ногу,
читает по ней что-то. Мелькают знакомые слова: "авто", "зондер-команда",
"СС", "Петруньки"; видно, речь в бумаге идет о деревне Петруньки, где
недавно проводилась карательная акция. Ну так ты-то тут при чем, Ганс
Шлегель? Ты не был карателем, на тебе вон даже форма пехотная,
общевойсковая, ты был всего-навсего водителем грузовика, на котором возил
солдат; не водителем душегубки, серой, приземистой машины, похожей на жабу,
а всего-навсего - водителем грузовика, который то и дело ломался; ты даже
числился в другом подразделении, стоял на довольствии в автобате, на тебе
потому и форма пехотная, а к зондер-команде тебя просто прикомандировали для
перевозки солдат - только и всего. Это же ясно и четко записано в протоколе
допросов, и все ребята из зондер-команды это подтвердили... Ты пытаешься
объяснить это хромому, выхватываешь у него из рук бумагу, но тот вырывает у
тебя ее назад и раздельно говорит:
- Не боись, фриц, больно нихт.
Ты пытаешься объяснить, что ты не Фриц, ты - Ганс, Ганс Шлегель, тут,
видно, вышла какая-то ошибка, вкралась досадная неточность, раз тебя