"Сэмюел Дилэни. Время как спираль из полудрагоценных камней" - читать интересную книгу автора

все они пели. Пели о любви, смерти, смене времен года, общественных
классах, правительствах и дворцовой страже. Пели перед большими и малыми
толпами, пели для одинокого портового грузчика, бредущего домой, пели на
улочках трущоб, в лимузинах членов аристократических клубов, в вагонах
пассажирских поездов, в прекрасных садах на крышах Двенадцати Башен; пели
на званых вечерах Алексиса Спиннеля. Но воспроизведение их песен с помощью
технических средств (в том числе публикация текстов) запрещено законом, а
я уважаю закон, насколько ото может позволить моя профессия, и потому
вместо текста песни Льюиса и Энн предлагаю вам вышеизложенное.


Певцы умолкли, открыли глаза и огляделись. На лицах у них - не то
смущение, не то высокомерие.
Ястреб взирал на друзей с восторгом, Эдна вежливо улыбалась. Мои губы
расползлись в улыбке, от которой невозможно удержаться, когда ты тронут до
глубины души и испытал огромное удовольствие. Да, Льюис и Энн спели
потрясающе.
К Алексу вернулось дыхание. Окинув гостей гордым взглядом, он нажал
кнопку. Автобар загудел, кроша лед. Никто не аплодировал, одобрение
выражалось лишь кивками и перешептыванием. Регина Эйболафия подошла к
Льюису и что-то сказала. Я навострил уши, но в этот момент Алекс ткнулся в
мой локоть бокалом.
- Ой, простите...
Я взял саквояж в другую руку и, улыбаясь, принял бокал. Сенатор
Эйболафия вернулась на прежнее место, а Певцы взялись за руки и застенчиво
посмотрели друг на друга. И сели.
Гости разбрелись по роще и саду. Я стоял в одиночестве среди деревьев
на сухом каменистом дне пруда и слушал музыку: канон а де Лассуса в двух
частях, введенный в программу аудиогенсраторов. (Помните, в последнем
номере одного из литературно-художественных журналов утверждалось, что
иначе невозможно избавиться от ощущения тактовых черт, которое
выработалось у музыкантов за последние пять столетий?) Внизу, под
пластмассовой кровлей, переплетались и вытягивались светящиеся линии
сложного рисунка.
- Прошу прощения...
Я обернулся и увидел Алекса. На сей раз у него не было ни бокала со
спиртным, ни представления, куда девать руки Он нервничал.
- Наш общий друг намекнул, что вы... можете мне кое-что предложить.
Я поднял было саквояж, но ладонь Алекса оторвалась от уха (куда
переместилась, коснувшись пояса, воротника и прически) и сделала
предостерегающий жест. Ох уж мне эти нувориши...
- Не затрудняйтесь, мне ни к чему пока смотреть. Думаю, будет лучше,
если я вообще останусь в стороне. Я бы охотно приобрел ваши вещи, если
Ястреб не переусердствовал, расхваливая их, но теперь ими заинтересовался
один из моих гостей.
Слова Алекса показались мне странными.
- Я знаю, вам это кажется странным, - продолжал он, - но, думаю, мое
предложение покажется вам любопытным, поскольку сулит немалую выгоду.
Видите ли, я коллекционирую оригинальные жанровые картины и мог бы
предложить за ваш товар цену вещей, которые получил бы за него в обмен, то