"Барбара Делински. Загадка неоконченной рукописи" - читать интересную книгу автора

той ночи и о Кэйси, для них она была не более, чем лицом из толпы.
С другой стороны, она сама знала очень немногих из них, да и тех вовсе
не благодаря своему отцу. Он так и не признал ее, не пытался сблизиться, не
предложил помощи, не открыл перед ней дверь. Мать Кэйси не просила об этом,
а к тому времени, как сама Кэйси узнала имя своего отца, чувство
подросткового протеста настолько укоренилось в ней, что она не обратилась бы
к этому человеку, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
Отголоски этого протеста Кэйси до сих пор ощущала в душе. Ее устраивало
место в глубине церкви, где она могла быть всего лишь одной из коллег,
зашедшей сюда в обеденный перерыв. Ее устраивала мысль о том, что она уйдет
отсюда и больше никогда не оглянется.
Думать об этом было легче, чем осмысливать потерю. Они с Корнелиусом
Ангером никогда не встречались лично, но пока он был жив, жила и надежда на
то, что однажды он решит найти ее. С его смертью умерла и надежда.
"А ты хоть раз пыталась подойти к нему? Ты сама лично высказывала ему
свое отношение? Ты хоть раз послала ему письмо, или электронное сообщение,
или какой-нибудь подарок?" - расспрашивала Брайанна, ее подруга.
Ответ на все эти вопросы был отрицательным. Отчасти это объяснялось
гордостью, отчасти - обидой, отчасти - жалостью к матери. А еще это было
поклонением герою. Как обычно при таких отношениях любви-ненависти, помимо
того, что Корнелиус Ангер был ее Немезидой, он служил для нее образцом с тех
самых пор, как она впервые услышала его имя. В шестнадцать ей было
любопытно, но это любопытство быстро переросло в настоящее наваждение. Он
преподавал в Гарварде - она пыталась поступить туда, но у нее не получилось.
Может, стоило обратиться к нему тогда и сказать обо всем?
Впоследствии она получила звание в Тафтс и Бостон-колледж. Последнее
было в области социальных наук. Конечно, ей было далеко до доктора философии
Корнелиуса Ангера, но она так же, как он, консультировала клиентов, а сейчас
хотела попробовать свои силы в преподавании. Ей нравилось работать с людьми,
и она представляла себе, что ее отец испытывает такие же чувства. За эти
годы она перечитала практически все, написанное им, посетила все публичные
лекции, которые он читал, и собрала все рецензии на его работы.
На своих лекциях он учил тому, что самым важным в работе клинического
психолога является умение задавать правильные вопросы. Слушать, а затем
задавать вопросы, которые подтолкнут пациента к самостоятельному поиску в
нужном направлении.
Кэйси это удавалось неплохо, о чем свидетельствовал растущий объем ее
практики. Те, кого она знала из присутствующих здесь, были ее коллегами. С
ними вместе она училась, работала, посещала семинары. Они достаточно уважали
ее как специалиста, и значительная часть клиентов попадала к ней по их
рекомендациям. Но они понятия не имели о том, что на самом деле связывало ее
с покойным.
Июньское тепло осталось снаружи, на ступенях церкви. Внутрь солнечные
лучи проникали лишь в виде мутных цветных полос через витраж высоко над
алтарем. Она наслаждалась покоем, царящим здесь, пока один оратор за другим
выходили вперед и произносили речи. Но они не говорили ничего такого, чего
бы не знала Кэйси. В профессиональном смысле Конни Ангера любили. Его
необщительность расценивалась как застенчивость или задумчивость, отказ от
участия в светских сборищах - как милая социальная неприспособленность. В
отсутствие друзей коллеги невольно чувствовали себя в некоторой степени