"И.Дементьева, Н.Агаянц. Товарищ Зорге " - читать интересную книгу автора

говорящий, каким он предстает с ее страниц, меньше всего похож на "орудие".
Да и начало было иным.
"В школе я почти не выделялся среди своих одноклассников,-- вспоминал
он. -- Учился неважно. Нередко нарушал дисциплину. В истории, литературе,
философии и, конечно же, спорте я шел далеко впереди сверстников. Но что
касается других наук -- здорово в них отставал. В пятнадцать лет во мне
пробудился жгучий интерес к произведениям Гете, Шиллера, Лессинга,
Клопштока, Данте и других "трудных" авторов, Я предпринимал отчаянные
попытки осилить историю философии и труды Канта. Мой любимый период истории
-- французская революция... Я разбирался в текущих гер-манских проблемах
много лучше моих товарищей по учебе. За это меня прозвали
премьер-министром".
Как видим, "премьер-министр" не имеет четкой "политической платформы",
когда в первые же дни империалистической войны добровольно уходит в армию и
со школьной скамьи сразу попадает в окопы. А приняв участие в нескольких
кровопролитных сражениях, пережив гибель фронтового товарища, получив первое
ранение, Рихард начинает понимать бессмысленность и преступность развязанной
капиталистами бойни. Его погибший друг, каменщик из Гамбурга, был первым
социал-демократом, которого ему довелось встретить в жизни. Лежа в лазарете,
Рихард вспоминал рассказы друга о тяжелом положении немецких рабочих, об их
борьбе, и вместе с отвращением к войне в нем рос интерес к социальным
проблемам.
Неузнаваемо повзрослевший, приехал он домой на лечение. Не слишком
внимательный прежде к материальной стороне жизни, новыми глазами вглядывался
в безрадостный быт военной Германии. Нехватка продуктов. Чудовищно возросшие
цены. Спекуляция... Вглядывался не только Рихард. Целое поколение
переоценивало ценности. Во время короткой побывки он сдает экзамены в школе
и поступает на медицинский факультет. Но его снова ждут окопные
"университеты". На этот раз Рихард попадает на Восточный фронт.
Еще одно ранение. И снова окопы. Вот что говорил сам Рихард Зорге об
этих днях:
"На Восточном фронте я познакомился с двумя солдатами, один из которых
знал Розу Люксембург и Карла Либкнехта. Часами напролет мы спорили о том,
где же выход для нашей страны. В это время меня ранило в третий раз, и очень
серьезно. В госпитале, где я пролежал несколько месяцев, мне посчастливилось
познакомиться с весьма образованной, интеллигентной сестрой милосердия и ее
отцом, врачом госпиталя. Несколько позже мне стало известно, что они оба
тесно связаны с радикальной фракцией социал-демократической партии Германии.
От них я узнал о революционном движении в нашей стране, впервые услышал имя
Ленина. Так был сделан мой выбор. Я решил связать свою жизнь и судьбу с
революционным рабочим движением". Знавшая в те годы семью Зорге Доротея фон
Дюринг, характеризует Рихарда как волевого, открытого, целеустремленного
юношу. "Мы все любили Ику, -- вспо-минает она,-- и хотя не разделяли тех
убеждений, с ко-торыми он связал себя позже, неизменно оставались в
дружеских отношениях с ним... Он всегда был немного романтиком. У меня
где-то хранится стихотворение, написанное рукой Рихарда. В нем есть строки:
"Вечный странник, обрекающий себя на то, чтобы никогда не знать покоя..."
У романтика была теперь ясная цель. Открытый, добродушный юноша
научился ненавидеть.