"Антон Демченко. Илья Находник" - читать интересную книгу автора

потянулся, любуясь солнечным деньком подаренным Хорсом ("Прости, Господи." -
мысленно перекрестился Роман Васильевич), и принялся осматриваться. Здесь
ему еще бывать не доводилось, хотя докладов об услышанном и увиденном в этих
палатах, написанных верными, хоть и незнаемыми им лично людьми, у главы
приказа Тайных дел было в достатке.
Борис Феодорович усмехнулся, наблюдая, с какой жадностью осматривается
его старинный друг. С каким любопытством поглядывает на шныряющих тут и там
дворовых. Небось, своих послухов приметить пытается. Ну-ну. У боярина Бориса
на это два лета ушло, а он вишь, с налету решил. Чем бы дитя не тешилось...
Глава посольского приказа, взглянул на тридцатисемилетнее "дите" с густой
курчавой бородкой, и непроизвольно фыркнул.
Прошло меньше минуты, и с крыльца спустился седой Тороп, управитель
беседский. Чинно, как и положено, поклонился боярам, мигнул двум дворовым
девкам, и те тут же поднесли гостям-хозяевам корцы с квасом. Неугомонный
Бельский, опустошив сосуд с шипучим, крепким питьем, крякнул, и
ухмыльнувшись, впился в губы девки, поднесшей угощение. Та на мгновение
зарделась, а через секунду, следуя тихому приказу Торопа, исчезла вместе с
подругой где-то за пристройками.
- Ох, плачет по тебе владычный острог, Роман Васильевич. - Деланно
грустно вздохнул боярин Борис.
- Брешешь, боярин. Не он по мне, а я по нему. Ништо... Дай время и с
ним разберемся. - Чуть нахмурившись, махнул рукой Бельский, и последовал за
другом. Острог патриарха, иначе церковная тюрьма, давно не давала главе
приказа Тайных дел покоя. Прежний Государь подмял под себя все
судопроизводство, но никому и в голову не пришло, официально запрещать
святым отцам вершить правосудие. А вот когда на стол сел Иоанн Иоаннович,
долгогривые засуетились... да видать поздно. Сам Государь пока не
вмешивался, но похоже и он видел, что к церковным судам возвращаться нельзя.
Ну а раз их судов не будет, то на кой монасям тюрьмы?! Ни к чему они им.
Разве что в кельи переделать... А какая славная тюрьма у владыки, м-м!
Вот и болела душа у Бельского, как под идею светского правосудия,
оттяпать у патриарха его острог. А то в своих-то казематах и не повернуться
уж... С этими мыслями Роман Васильевич не заметил, как оказался за столом,
накрытым расторопными служками боярина Бориса.
И потекла мирная беседа, щедро сдобренная тонкими фряжскими винами и
легкими закусками. А там наступило и время чего посущественней. Служки
вынесли небольшого осетра (на полпуда), свиной бок с гречневой кашей, пару
жирных уток, соленья и огромное количество всех и всяческих пирогов и
пирожков с самой разнообразной начинкой. Под эту еду вино пить, только
смеяться. Опытный Тороп, мигом доставил из погреба стоялого меда, и полуштоф
зелена вина. Под хорошую беседу, бояре тихонько приговорили все это
великолепие, и перешли к чаю.
Ну а уж после чая, сыто отдуваясь, Роман Васильевич изволил отправиться
почивать. Дождавшись пока приятель скроется в светелке, боярин Борис велел
только что явившемуся Аникейке, сыскать спутника графа де Фуа, да
предупредить, чтоб тот спрятался дня на два. Дескать, Бельский со стрельцами
не просто так приехал...
- Да не таись особо. - Напутствовал паренька боярин. Увидев недоуменные
глазенки служки, вздохнул. Борис Феодорович сильно надеялся выковать из
этого хитроватого подростка, достойного помощника, а потому, вместо того,