"Сергей Демченко. Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя" - читать интересную книгу автора

конденсируя влагу и рождая перезрелые влагою тучи. Они начали ронять из себя
мелкие капли перемешанной с грязью воды. Падая, капли сливались в тугие, еще
горячие соленые струи...
Джузеппе Орио, "Основы смертных начал". 1465 г., в обработке Л. Нивена
и Дж. Пурнель, "Молот Люцифера".
...Самым противным в последние недели после состоявшегося "хэппи-энда"
называлось и оказывалось именно водой.
Словно в насмешку, наш некогда считавшийся чуть ли не Эдемом край, - с
его постоянным водным дефицитом и одуряющей, липкой летней жарой, - теперь
наконец-то клацал от холода зубами, булькал, тонул и барахтался в
маслянистой, дурно пахнущей гниением жиже, щедро поливаемый сверху чуть
лучшей по составу мутноватой, соленой консистенцией.
Создавалось такое впечатление, что мало нашлось бы на свете дряни,
которой не было бы растворено в этих водах.
Нитраты и щелочи, сера и купорос, метиленхлорид, тетраэтиленхлорид,
полиэтиленгликоли, селитра, хлор, фосфор, азотная и соляная кислоты, цинк и
свинец, синтетические смолы, альдегиды и формальдегиды. Магний,
нефтепродукты, уксус... Да мало ли еще какой гадости "подарил" нам на
прощание родимый порт?! Теперь все это "богатство" было замешано в крепкий
бульон и принадлежало уже всем, а не только кучке дельцов.
Пей - не хочу!
Еще не столь давно все вокруг было покрыто всяческим колышущимся на
ряби воды хламом, - просоленными яблоками, разбухшим зерном, позеленевшими
от водорослей и ила мешками, побелевшим от "химии" пластиком, мутными
полиэтиленовыми бутылками, твердеющим целлофаном, преющим тряпьем, гниющими
досками, ржавеющими бочками и свернутым в комки мазутом. Повсюду виднелись
то затонувшие, то полувсплывшие остовы машин.
В машинах были люди, - мертвые люди.
В разгар любого дня, в свете едва сочащегося с тускло-серого неба
света, можно было видеть, что вокруг - море, по волнам которого нескончаемо
плыли различные предметы и трупы. Плыли безобразно раздутые тушки собак,
зайцев, коров, мелких лесных животных и кур. Бесчисленное множество
человеческих тел, - изуродованных, избитых, опухших, изогнутых. Голыми и в
треснувшей, пошедшей бахромой на опухших телах, одежде.
Плыло дерево во всех его видах и формах: стволы, мебель, части домов.
И над всем этим "великолепием" неустанно кружились разных сортов и
размеров, счастливые до умопомрачения и жирные до безобразия, мухи.
Наконец-то они получили долгожданное право ползать кому угодно по носу и
безнаказанно угощаться желанными экскрементами. Уже некому было согнать их,
пристукнуть газеткой или поймать на липкую ленту...
"Затопленная грязью Пятница".
И теперь, спустя все это гадкое, потрясающе неприятное время,
помноженная на впитывающую и удерживающую способность скального глинозема,
вода все еще оставалась основой главной бедой и составляющей всего сущего.
Почти всего, что уцелело и ныне виделось вокруг.
Она была не просто всюду, - окружающее, казалось, было растворено в ней
конкретно, надолго и всерьез. Хочу вам откровенно сказать, что вода просто
припеваючи живет среди начинающих плесневеть у вас в мешке оставшихся
сухарях, в ружейных стволах, в слипающихся от грязи и пота волосах под
головным убором. Рождая липкие же и скользкие на ощупь колтуны, и так