"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

в "Укрощении огня", врача-психиатра в "Уникуме"... Вы удивляетесь, почему я
считаю себя лидером? Но, Алла, дорогая, а вы можете мне назвать
какого-нибудь актера, у которого за плечами Мышкин, царь Федор, Иванов,
Иудушка Головлев, Гамлет... Хотя бы просто по масштабу ролей?

- Нет, нет - вы правы...

Я часто слышу со стороны слова "феномен Смоктуновского". Или когда
актер к тридцати годам теряет надежду выбиться - его обычно утешают: "Ты
посмотри - сам Смоктуновский появился только после тридцати!"

Как он "появился"?

Иннокентий Михайлович не заканчивал ни одной театральной школы. Но
когда действительно "он появился после тридцати" - за плечами у него было
несколько театров и множество ролей...

Когда началась война, ему было 16 лет. Он учился в восьмом классе. Отец
ушел на фронт, пришлось идти работать, чтобы поддержать многочисленную
семью: мать, двух братьев и трех сестер. Перепробовал несколько профессий,
учился даже на киномеханика, но только потому, что там платили стипендию, а
когда исполнилось 18 лет - пошел в военное училище, откуда почти сразу на
фронт. Бежал из плена, попал в партизанский отряд, который соединился с
частями Красной Армии, и очутился опять на передовой. Дошел до Берлина.
После войны собрался было поступать в технологический, но приятель уговорил
поступать в театральную студию при Красноярском театре. Поступил. Проучился
около года. Времена были сложные... Бывших пленных арестовывали и ссылали в
лагеря. И Иннокентий Михайлович, не закончив учебу в студии, по найму стал
работать в Норильском театре. Там актеры были разные - и вольные, и попавшие
туда далеко не по собственному желанию, как, например, Георгий Степанович
Жженов, с которым Иннокентия Михайловича связывала многолетняя дружба.

В 51-м году жестокий авитаминоз погнал Смоктуновского на юг, там он
стал работать в русском театре драмы в Махачкале, где за один год "успел
испечь пять основных ролей", - как напишет впоследствии Иннокентий
Михайлович в своей книге "Время добрых надежд", вышедшей в издательстве
"Искусство" в 1979 году, - "не принесших мне, однако, ни радости, ни
истинного профессионального опыта, ни даже обычного умения серьезно
проанализировать мысли и действия образа".

Потом работал в театре Сталинграда. Опять много играл. И маленькие и
большие роли... Ничего не приносило радости. Стал пить. Ссорился с коллегами
но труппе: "Мы все что-то неинтересное делаем. Одни театральные пошлые
штампы..."

- Иннокентий Михайлович, откуда у вас тогда появилось чувство
неудовлетворенности в актерской профессии?

- Вы верно спросили, Алла, именно - чувство. Может быть, я тогда не
очень понимал, что пришла другая манера игры, но хорошо это чувствовал. Мы