"Нельсон Демилль. Одиссея Талбота " - читать интересную книгу автора

крыше здания очень многое для него значила, но его начинали раздражать
странные зигзаги в рассуждениях О'Брайена.
- Я вас не очень понимаю, - проворчал он.
- В моей фирме всего несколько сотрудников, которые осмеливаются в
этом признаться. Обычно все улыбаются и кивают, дожидаясь, пока я подойду к
делу.
Абрамс прислонился спиной к перилам. Несколько туристов еще бродили по
крыше. Небо порозовело, и вид с крыши открывался просто великолепный.
О'Брайен снова приник к трубе обозрения, но раздался щелчок.
- Черт, у вас не найдется еще одной монеты?
- Нет.
О'Брайен возвращался обратно тем же путем, которым они пришли сюда.
Абрамс шел рядом.
- Видите ли, дело в том, что в конце этого месяца я, вероятно, вас
уволю. Вас примут на работу в адвокатскую фирму графства Нассау "Эдвардс и
Стайлер". Они представляют интересы русских в тяжбе с ван Дорном, - сказал
О'Брайен.
- Эта затея с моим переходом на новую работу выглядит не очень этично.
Ведь в настоящее время я работаю на вас и, следовательно, на ван Дорна.
- В конце концов русские уступят просьбе "Эдвардс и Стайлер" о
посещении дачи миссии, когда ван Дорн особенно разойдется. Сегодня они
отказались допустить представителей конторы на свою территорию, но могут
согласиться во время проведения ван Дорном очередной вечеринки. Может быть,
в День поминовения павших. Вы будете сопровождать адвокатов "Эдвардс и
Стайлер" и затем доложите мне о результатах переговоров.
- Послушайте, - сказал Абрамс, - если ван Дорн действительно так
донимает русских, то он заслуживает этого иска и должен проиграть в суде.
Думается, русским следовало бы намекнуть об этом ван Дорну и попытаться
по-тихому отучить его от своих выходок.
- Они как раз пытаются сделать это через "Эдвардс и Стайлер". Но судья
Баршан - мой друг, между прочим, - никак не может решить эту дилемму: где
граница между созданием неудобства для русских соседей и реализацией
гарантированного конституцией права ван Дорна устраивать вечеринки, когда
ему заблагорассудится.
- Извините, - вставил Абрамс, - но из всего, что я читал об этом деле,
складывается впечатление, что мистер ван Дорн не самый лучший сосед. В его
действиях просматриваются злостный умысел и какой-то, я бы сказал,
нездоровый ура-патриотизм.
О'Брайен слегка улыбнулся:
- Внешне именно так все и выглядит. Но дело это - нечто большее, чем
гражданский иск.
Абрамс остановился и посмотрел на север, в сторону Центрального парка.
Да, это дело - нечто большее, чем простая гражданская тяжба. Значит, все
вопросы о его знании русского, его патриотизме, "Красном отряде" - все эти
вроде бы разрозненные и прямо не относящиеся к разговору вопросы,
оказывается, преследовали весьма определенную цель. Так О'Брайен играл
всегда.
- И что же я должен буду делать, когда окажусь у этих русских? -
спросил Абрамс.
- То же, что делал Джонатан Харкер. Проявлять любопытство.