"Нельсон Демилль. Спенсервиль, книга 2" - читать интересную книгу автора

Кит зашел в примыкавшую к спальне ванную комнату и увидел раскрытую
аптечку. В раковине валялось окровавленное полотенце, сама ванна тоже была
заляпана пятнами крови, а на полке над раковиной лежал бинт и стояла
коробочка с марлевыми тампонами и пузырек с йодом. На полу валялись
коричневые форменные рубашка Бакстера и брюки, покрытые пятнами высохшей
крови.
Да, еще бы на дюйм в сторону и на полдюйма глубже, подумал Кит, и я бы
перерезал ему бедренную артерию. А еще лучше было бы, если бы мы тогда
добрались в аэропорт Толидо часом раньше: могли бы теперь быть уже в
Вашингтоне. А если бы он не ездил в четверг на эту встречу с Эйдером, то
сегодня они с Энни были бы уже в Риме. Ну и так далее. Но сейчас уже
бессмысленно проигрывать в уме все эти варианты и сожалеть о неудаче: самое
главное, что они с Энни живы, и судьба дает им еще один шанс оказаться
вместе.
Кит поднял с пола перепачканные кровью брюки Бакстера и вернулся назад
в спальню хозяев дома. Как и в большинстве домов в этой местности, во
внутреннем облике дома Бакстеров было нечто деревенское - дубовая мебель,
плетеные коврики ручной работы на полу, ситцевые занавески на окнах,
засушенные цветы в вазочках. До Кита вдруг только сейчас дошло, что,
несмотря на свое неудачное замужество - а может быть, и чтобы как-то
скрасить его, - Энни уделяла дому массу времени и сил: об этом говорили
многочисленные мелкие детали, придававшие дому тепло и уют. Видимо, подумал
Кит, она занималась этим из чувства гордости или потому, что ощущала
необходимость создать нормальную домашнюю атмосферу для детей, для своих
друзей, но наверняка в какой-то степени еще и потому, что тосковала по
такому браку и такой жизни, в которых было бы место настоящему семейному
очагу, атмосфере домашнего мира, покоя и взаимной заботы, которые она могла
бы создать. От всех этих мыслей Киту почему-то стало очень грустно, и он
расстроился.
Он понимал, что ему нет никакой необходимости торчать сейчас в этом
доме: риск, связанный с пребыванием здесь, намного перевешивал ценность
любой информации, которую он мог бы тут почерпнуть. Но он испытывал какую-то
потребность прийти сюда, подсмотреть, увидеть самому, как жили Клифф и Энни
Бакстер, те два человека, что сильнее всех других вторглись в его
собственную жизнь и так глубоко повлияли на нее.
Когда они с Клиффом учились в одной школе, Бакстера ни разу не
приглашали в дом Лондри. А теперь вот, не так давно он сам залез в него, и
это вторжение показалось Киту даже худшим, более вопиющим и возмутительным
оскорблением, чем то, что потом Бакстер спалил ферму, и даже чем то, что
произошло в мотеле. Кит не собирался сейчас поджигать дом Бакстеров,
заполненный вещами Энни и ее детей. Но он чувствовал, что должен оставить
после себя какое-то доказательство своего пребывания здесь, какой-то символ,
знак презрения, - пусть даже Клифф Бакстер этот знак и не увидит: Кит твердо
решил, что в этот дом Бакстер никогда уже не вернется. Но ему хотелось
оставить такой знак просто для себя - и для протокола.
Кит отступил на несколько шагов в сторону и посмотрел оценивающим
взглядом на дело своих рук. В гостиной в кресле-качалке сидела набитая
простынями и полотенцами окровавленная форма Бакстера, и прямо из воротника
полицейской рубашки торчало чучело - голова волка.
Кит убеждал себя, что он не свихнулся, что от полученных ударов по