"Ирина Денежкина. Дистанированное чувство " - читать интересную книгу автора

автобус.
Якубов целыми днями торчал в подвале, монтируя свои передачи для "Эха
Москвы" и "Романтики". Жарко. Он вытер потный лоб подолом рубашки.
Светящийся квадрат экрана вновь замелькал, отражаясь в
керамически-коричневых глазах.
- Саш, ехать пора!
- Сейчас...
Он забежал на четвертый этаж, забрать у однокурсника билеты по истории.
Наткнулся у расписания на очередной клочок бумажки и вспомнил, что не
ответил ни в прошлый раз, ни в позапрошлый. Сумка сползла с плеча и
бухнулась на пол. Якубов чертыхнулся, пихнул в расщелину молнии листки с
текстом, они смялись, ну да ладно... Клочок бумажки с выведенным "Якубову
А., 302 гр." ткнулся в комок носового платка в левом кармане.
- Якубов!
- Иду!
Из аудитории выскочила девушка в очках.
- Шурик!
Якубов машинально ткнулся в ее губы, сумка сползла с плеча и бухнулась
на пол. Листки с билетами разлетелись.
- Ты зайдешь?
Он подбирал бумагу.
- Ты позвонишь?
- Может быть. Да. Наверное.
- Я жду! Ты обещал, - ее руки нырнули в густые кудри.
- Да. Извини...
Якубов задернул молнию на сумке. Опять мазнул девушку по губам своими,
твердыми и прохладно-пыльными.
Ступеньки скользили под ботинками, он выскочил из университета и
побежал к остановке. Горький ветер сушил глаза, хотелось пить. Хотелось все
бросить, плюнуть на все с высокой колокольни и уйти, засунув руки в карманы.
Но это сегодня, а завтра все могло поменяться. И потом, ему уже двадцать лет
исполнилось - пора самому зарабатывать на бутерброд с колбасой себе, маме,
папе и брату. Сев в автобус, Якубов на секунду прикрыл глаза, потом вынул из
кармана платок и вытер им вспотевшее лицо. Вместе с платком к ладони
прилипла бумажка. Он развернул листочек в клеточку. "Привет, дорогой.
Поздравляю с началом (уже с концом) зачетной недели. Удачной сессии! Пиши!
Напиши мне что-нибудь!!! М. Н." Якубов спрятал записку в карман. В автобусе
воняло кислым дермантином сидений и выхлопными газами. Он закрыл глаза.
Потом полез в карман куртки и вставил в рот семечку.
Машка плюхнулась на сидение и поставила сумку на колени. Сумка упала.
Машка нагнулась, поднять ее и испытала что-то похожее на то ощущение, когда
пальцами берешься за голый провод тройника. Якубов посмотрел на нее пустыми
уставшими глазами и сплюнул шелуху в кулак. В детстве Машка как-то
соблазнилась кристально-поблескивающим инеем на ручке железной лопаты для
уборки снега на катке и лизнула его. Язык примерз. Потом его, конечно,
отодрали. Сейчас Машка будто примерзла также крепко, как в детстве, но
взглядом и не к ручке лопаты, а к глазам Якубова. Якубов вставил в рот
семечку, потом полез в карман и вынул пригоршню таких же семечек. И протянул
Машке. Машка взяла семечку и положила в рот. Расщелкнула. Выплюнула шелуху в
кулак. Взяла следующую.