"Лаура Дэниелз. Свет любымых глаз " - читать интересную книгу автора

происхождение короткой фразы, то все, жди беды.
Если бы я хотя бы не была сейчас одна! - с горечью подумала Люччи,
зажмуриваясь. Если бы со мной находился Арни...
Не успела возникнуть в мозгу Люччи эта мысль, как в ее сердце словно
вонзилась игла. Мысли об Арни и отношениях с ним находились под запретом. И
думать о нем означало взваливать на плечи дополнительный груз тревог,
смятений и разочарования. Подобная ноша сейчас не только была не под силу
Люччи, но попросту могла раздавить ее.
- Ненавижу Льюисов, - пробормотала она, не открывая глаз.
В эту минуту перед ее внутренним взором неожиданно возникло видение
фанерного щита, одного из тех, которыми были заколочены окна местных домов.
На нем белела порывисто начертанная мелом надпись, состоявшая из двух слов,
тех самых, что мгновение назад слетели с губ Люччи и которые мучили ее все
минувшие дни: "Ненавижу Льюисов!". Кто-то, вероятнее всего ребенок, вложил в
эту надпись свое отношение к происходящему.
Щит с упомянутой надписью Люччи мельком увидела двенадцать дней назад
на выезде из Пенсаколы. Тогда она находилась за баранкой своего "ауди" и
рядом с ней, на пассажирском сиденье, пристегнутая ремнем безопасности
сидела Элси.
Люччи со стоном повернула голову, теперь уже не лбом, а виском
прижавшись к прохладному стеклу. Проезжая мимо того дома и читая
выразительную надпись, она даже представить себе не могла, что всего часа
через два произойдет самая ужасная в ее жизни история - если, конечно, не
считать той, которая разрушила отношения с Арни.
Впрочем, два эти эпизода невозможно даже сравнить. Один касался всего
лишь мужчины, пусть даже и мужа, а другой - ребенка, а это, разумеется,
неизмеримо больше, что подтвердит любая мать.
- Боже мой... - прошептала Люччи. - Господи... дай мне силы выдержать
это дикое напряжение!
Она умолкла, исступленно кусая губы, потом, будто опомнившись,
принялась горячо молиться Пресвятой Деве, прося о спасении самого дорогого,
что есть в ее жизни...

***

Люччи едва дождалась пяти часов вечера, когда можно было вновь
позвонить в местный Центр по чрезвычайным ситуациям и запросить информацию о
вновь обнаруженных жертвах урагана, которому по укоренившейся традиции дали
имя Льюис.
В Центре было два списка: в один заносили имена обнаруженных
спасателями живых людей, в другой тех, кому не повезло. Вернее, второй
состоял в основном не из имен - так как в одежде жертв далеко не всегда
обнаруживали документы, - а из описаний.
Дважды в день, утром и вечером, Люччи звонила в Центр. Всякий раз она с
надеждой и ужасом набирала номер, который не просто знала наизусть, а словно
видела перед внутренним взором как ряд объятых пламенем цифр. Временами ей
казалось, что они опаляют ее мозг.
Сначала Люччи называла имя - Элси Кауфман - и просила проверить список
живых. Потом, не добившись желаемого результата, с дрожью в голосе сообщала
данные для поиска во втором списке. Говорила всегда одно и то же: девочка