"Лаура Дэниелз. Свет любымых глаз " - читать интересную книгу автора

- Прошу прощения, я вас покину. - Она взглянула на Арни. - Вернусь в
спальню.
Тот кивнул.
- Приляг и попробуй уснуть.
В ее глазах промелькнуло сомнение.
- Уснуть? А если...
Поняв, о чем она думает, Арни быстро произнес:
- Если появятся какие-нибудь новости, я тебя сразу разбужу. Так что
укладывайся совершенно спокойно, дорогая, и ни о чем не беспокойся.
Дорогая! Люччи вскинула ресницы, пристально вглядываясь в его лицо...
но в следующую минуту подавила вздох разочарования: разумеется, он произнес
это нежное обращение в расчете на посторонних. Конечно, Джим Картрайт в
курсе истинного положения дел, однако Макс и Роки - наверняка нет. Поэтому
Арни и употребил поразившее Люччи слово.
Ах как давно он не называл ее дорогой всерьез!
Она вновь вспомнила те благодатные времена, и уголки ее губ
непроизвольно приподнялись в улыбке.
Заметив это, Арни в свою очередь внимательно всмотрелся в лицо Люччи,
однако, поймав его взгляд, она перестала улыбаться и в ее глазах возникла
настороженность.
- Проводить тебя? - спросил он, кладя нож и вилку.
Она качнула головой.
- В этом нет необходимости. Продолжай ужинать... дорогой. - Последнее
слово далось ей с трудом. Подкативший к горлу ком помешал произнести его как
привычное, давно утратившее новизну супружеское обращение. Люччи выговорила
это будто впервые.
Арни прищурился, но она уже повернулась уйти.
- Приятных сновидений, солнышко.
Вздрогнув, Люччи на миг застыла.
А вот это уже нечестно! - промчалось в ее голове. Вовсе незачем играть
с такими интимными вещами.
Дело в том, что эту фразу Арни обычно произносил, когда она медленно
погружалась в сон после бурных занятий любовью. Он целовал Люччи в висок и
шептал: "Приятных сновидений, солнышко". После этого ей было очень уютно и
спокойно засыпать.
Однако подобные нежности остались в прошлом и ворошить их не стоило.
Так и не взглянув на Арни, она направилась к выходу из столовой, и,
пока шла, в ее мозгу вспыхивали упоительные, вызывающие чувство острой
ностальгии образы.
Как они ласкали друг друга, оставаясь наедине! Страстно, исступленно,
бесконечно... Целуя, стискивая, покусывая...
Даже сейчас, посреди непрекращающегося кошмара, в совершенно
неподходящем месте, каковым была эта чужая столовая, да еще в присутствии
посторонних, Люччи все равно испытала пусть слабый, но такой знакомый по
прежним временам чувственный импульс.
Удивляясь себе, она поспешила скрыться в коридоре. Там, очутившись в
тишине и полумраке - на стенах лишь слабо светились маленькие изящные
плафоны ночного освещения, - она замедлила шаг и провела ладонью по лицу.
Столько эмоций навалилось на нее в последнее время, и все такие разные... Ее
и без того изматывало бесконечное нервное напряжение, а тут еще это!