"Генерал А.И.Деникин "Очерки Русской Смуты" (Том второй)" - читать интересную книгу автора

Керенский дал обещание сказать в своей речи о необходимости предложенных
Корниловым мер для оздоровления армии и тыла. В части, касающейся
реорганизации армии, он не исполнил обещания вовсе. По вопросу же об
оздоровлении тыла Керенский произнес фразы, которые скорее звучали вызовом
каким то неведомым врагам, чем свидетельствовали о принятом твердом
решении: "...но пусть знает каждый, что эта мера (смертная казнь) -
великое искушение, что эта мера - великое испытание. И пусть никто не
осмеливается на этом пункте ставить нам какие либо безусловные требования.
Мы этого не допустим. Мы говорим только: если стихийное разрушение,
развал, малодушие и трусость, предательское убийство, нападение на мирных
жителей, сожжение строений, грабежи - если это будет продолжаться, не
смотря на наши предупреждения, то хватить сил у Временного правительства
бороться так, как то окажется нужным".
Керенский на Московском совещании пытался лишить Верховного
главнокомандующего слова. Когда офицер, посланный к министру почт и
телеграфа Никитину, ведавшему распорядком Совещания, просил указать время
для выступления Верховного главнокомандующего российских армий, Никитин
позволил себе даже глумиться:
- А от какой организации будет говорить генерал Корнилов?
Корнилов настоял, однако, на своем требовании. Ограниченный в свободе
выбора тем для своей речи, он, как известно, сказал кратко, в широком
обобщении и не касаясь тех вопросов, которые казались Керенскому слишком
острыми.
17 августа по различным соображениям, и в том числе по настойчивому
представлению Корнилова, министр-председатель отклоняет отставку Савинкова
и соглашается на образование междуведомственной комиссии для разработки
проекта о военно-революционных судах и смертной казни в тылу.
20 августа Керенский, по докладу Савинкова, соглашается на "объявление
Петрограда и его окрестностей на военном положении и на прибытие в
Петроград военного корпуса для реального осуществления этого положения, т.
е. для борьбы с большевиками".*19 Кокошкин подтверждает, что постановление
о военном положении в Петрограде действительно было принято
правительством, но не приводилось в осуществление.
Как видно из протокола о пребывании в Ставке управляющего военным
Министерством Савинкова, день объявления военного положения приурочивался
к подходу к столице конного корпуса, причем все собеседники - как чины
Ставки, так и Савинков, и полковник Барановский (начальник военного
кабинета Керенского) пришли к заключению, что "если на почве предстоящих
событий кроме выступления большевиков выступят и члены Совета, то придется
действовать и против них"; причем "действия должны быть самые решительные
и беспощадные"...
С какой бы стороны ни подходить к повороту, свершившемуся в
мировоззрении Керенского 17 августа, он знаменовал собою полный разрыв с
революционной демократией. Тем более, что 18-го после небывало бурного
пленарного заседания Петроградского совета была вынесена подавляющим
большинством голосов резолюция о полной отмене смертной казни; при этом
резолюция эта была предложена... фракцией с.-ров., т. е. партией, к
которой принадлежал Керенский.
Было ясно, что введение новых законов вызовет взрыв среди советов. Как
оценивал положение Керенский, можно видеть из диалога между ним и В.