"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 3) " - читать интересную книгу авторамелочь - последний ушел одвуконь, украв, кстати, мою лошадь. Штаб вел по
этому поводу переписку, но безрезультатно. Все проходило совершенно безнаказанно. Между тем переход в Добровольческую армию, хотя бы и легальный, расценивался совершенно иначе. Помню, какой гнев вызвало впоследствии формирование донским генералом Семилетовым после долгих переговоров партизанского отряда в Черноморской губернии из донских граждан, не обязанных службой на Дону{5}. Отряд не представлял из себя сколько-нибудь серьезной силы и, конечно, не мог иметь никакого политического значения - по крайней мере, я не допустил бы этого. Но генерал Краснов считал, что цель Семилетова, "находящегося всецело в руках кадетской партии... поднять казаков против правительства и свергнуть его, атамана, с должности"{6}. В июне генерал Эльснер просил разрешения генерала Краснова при влечь на службу в армию иногородних Донской области и получил отказ, мотивированный тем, что "неокрепшие еще местные власти не в состоянии будут заставить иногороднее население выполнить приказ"{7}. Через несколько дней атаман однако, отдал приказ о наборе иногородних Дона, формируя из них полк, кадром для которого послужили... следовавшие в Добровольческую армию офицеры лейб-гвардии Измайловского полка. Он откровенно высказывал генералу Алексееву{8} надежду, "что получит гвардейских офицеров от всех полков гвардии"{9}. Но измайловцы не пошли, а инициатор этой затеи, полковник Есимантовский, формировавший полк (потом бригаду) при помощи нескольких офицеров лейб-гвардии Финляндского полка, через два месяца, подчиняясь общему настроению, писал уже покаянное письмо генералу Алексееву{10}: целью его было только "привести в Добровольческую армию готовый полк без расходов от нее". Есимантовский испрашивал указаний, "когда и как сделать переход в армию..." Прибыв в Новочеркасск 25 апреля, Дроздовский в тот же день донес мне, что "отряд прибыл в мое распоряжение" и "ожидает приказаний". Но время шло, назревал 2-й Кубанский поход, а начало его все приходилось откладывать: более трети всей армии - бригада Дроздовского - оставалось в Новочеркасске. Это обстоятельство препятствовало организационному слиянию ее с армией, нарушало все мои расчеты и не давало возможности подготовить операцию, о которой было условлено с генералом Красновым 15 мая{11}. По просьбе Краснова отряд Дроздовского разбрасывался частями по области: конница дралась в Сальском округе, пехота употреблялась на "очистку от большевиков" Ростова и Новочеркасска на карательные экспедиции по крестьянским деревням севера области. Я требовал присоединения бригады; Дроздовский ходатайствовал об отсрочке для отдыха, организации и пополнения. Краснов упрашивал Дроздовского не покидать Новочеркасск - публично, на параде перед строем, и более интимно в личных разговорах с Дроздовским. Атаман порочил Добровольческую армию и ее вождей и уговаривал Дроздовского отложиться от армии, остаться на Дону и самому возглавить добровольческое движение под общим руководством Краснова{12}. Слухи об этих переговорах и якобы колебаниях Дроздовского{13} дошли до офицеров его отряда и вызвали среди них беспокойство. По просьбе офицеров командир сводно-стрелкового полка полковник Жебрак обратился по этому поводу к Дроздовскому и получил от него успокоительное заверение. Позднее Дроздовский так писал мне о новочеркасских интригах: "Считая преступным разъединять силы, направленные к одной цели, не преследуя никаких личных интересов и чуждый мелочного самолюбия, думая |
|
|