"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 4) " - читать интересную книгу автора

революционной демократии, как Руднев, Гоц, Вишняк, Гвоздев и другие,
возлагал на Добровольческую армию "ответственную роль служить на Юге России
ядром для воссоздания российской народной армии..."
Только самостийные круги смотрели иначе... "Меморандум четырех
государственных образований"{8}, представленный французскому командованию,
отрицал самую идею необходимости единства армии, допуская лишь создание
"общего генерального штаба для руководства всеми операциями на основе
соглашения государственных новообразований... Защита своего дома, своего
очага, своей семьи, своего народа - таковы должны быть лозунги, к которым
следует апеллировать для искоренения большевизма..." Составитель
"меморандума" Марголин рассказывает, что "настроение у всех (собравшихся для
обсуждения этого "акта") было торжественное"; и единственный военный
представитель совещания, внесший сей новый вклад в военную науку, донской
генерал Черячукин "осенил себя даже крестным знамением перед
подписанием..."{9}
Молил, должно быть, у Господа прощения...
В этом отношении соединенное заседание Донской законодательной комиссии
и кубанских делегатов выказало большую широту взглядов. Требуя автономности
Донской и Кубанской армий, оно считало, однако, необходимым "скорейшее
подчинение Донской, Кубанской, Добровольческой и других армий... в пределах
России единому командованию" и допускало возможность борьбы с большевизмом,
"выходящей за пределы охраны Донской и Кубанской области".
Интересно, что такая же борьба за единство командования, вызванная
мотивами другого рода - боязнь бонапартизма, велась и в Советской России
между Бронштейном, проникшимся идеями "военспецов", с одной стороны, и
большинством Коммунистической партии - с другой. Только после поражений,
понесенных большевиками на Востоке и Юге летом 1918 года, Советская власть
создала Революционный военный совет республики{10} с единым
главнокомандующим (Вацетис, потом Каменев) на всех фронтах. Это единство
командования, по словам Бронштейна{11}, спасло Красную армию, дав, наконец,
возможность переброски, сосредоточения и вообще использования центрального
положения армии для действия по внутренним операционным линиям. "Только
после установления общего оперативного руководства и строгого исполнения
боевых приказов, идущего сверху вниз, все почувствовали на деле... огромное
преимущество централизованной армии над партизанством и кустарничеством".
В вопросе единого командования, и притом возглавляемого
главнокомандующим Добровольческой армией, сошлись и союзные представители.
В начале ноября вернулся из Румынии командированный туда донским
атаманом за снабжением генерал барон Майдель и представил доклад{12}:
"... с 2 по 12 ноября (нового стиля) я находился в полном контакте с
представителями Согласия... Меня уполномочили уведомить: а) что Согласие
верит лояльности Дона, но требует полного объединения командования всей
русской армии в лице генерала Деникина; б) генерал Краснов скомпрометирован
все-таки своей деятельностью, письмом Вильгельму и речами на Круге...
Поэтому, если общественное мнение, генерал Деникин и Вы{13} укажете, что
Краснов, согласившись на полное подчинение главнокомандующему генералу
Деникину, может остаться, то пусть остается; а если нет, желательно, чтобы
он добровольно ушел; в) если объединение произойдет, и Дон войдет в русскую
армию, то союзники обеспечивают помощь войсками, деньгами, всем. Мои
требовательные ведомости (на снабжение) вручены румынам при вербальной ноте