"Антон Иванович Деникин. Белое движение и борьба Добровольческой армии" - читать интересную книгу автора

покоя. Хотелось всем пожить немного человеческой жизнью, побыть в обстановке
семейного уюта, не слышать ежедневно артиллерийского гула.
Искушение было велико.
От Ростова до Киева и Пскова были открыты пути в области, где не было
ни войны, ни большевиков, где у многих оставались семьи, родные, близкие.
Формальное право на уход из армии было неоспоримо: как раз в эти дни (май)
для большинства добровольцев кончался обязательный четырехмесячный срок
пребывания в армии... Ворвавшаяся в открытое "окно" жизнь поставила к тому
же два острых вопроса - об "ориентации" и "политических лозунгах". Для
многих это был только повод нравственного обоснования своего ухода, для
некоторых - действительно мучительный вопрос совести.
Кризис в армии принял глубокие и опасные формы.
Германофильство смутило сравнительно небольшую часть армии. Активными
распространителями его в армейской среде были люди заведомо
авантюристического типа: доктор Всеволжский, Ратманов, Сиверс и другие,
ушедшие из армии и теперь формировавшие на немецкие деньги в Ростове и
Таганроге какие-то "монархические отряды особого назначения", Панченко,
издававший грубые, демагогические "бюллетени", чрезмерно угодливые и
рассчитанные на слишком невежественную среду; в них, например, создавшиеся
между Германией и Россией отношения объяснялись как результат "агитации
наших социалистов, ибо главным врагом (своим) они почему-то считали
императора Вильгельма, которого мировая история справедливо назовет
Великим"[[33] ]. Немецкие деньги расходовались широко, но непроизводительно.
Впрочем, иногда цели достигали: начальником самого ответственного
разведочного узла Добровольческой армии в Ростове какими-то непостижимыми
путями оказался некто "полковник Орлов"[[34] ], состоявший агентом немецкой
контрразведки и членом организации Всеволжского...
Влияние более серьезное оказывали киевские германофильские круги. Но и
они не могли побороть прочно установившиеся взгляды военной среды, находя
отклик главным образом в той части офицерства, которая либо искала поводов
"выйти из бойни", либо использовала немецкие обещания в качестве
агитационного материала против командования.
Несравненно труднее обстоял вопрос с лозунгами.
"Великая, Единая и Неделимая Россия" - говорило уму и сердцу каждого
отчетливо и ясно. Но дальше дело осложнялось. Громадное большинство
командного состава и офицерства было монархистами. В одном из своих
писем[[35] ] генерал Алексеев определял совершенно искренне свое убеждение в
этом отношении и довольно верно офицерские настроения:
"... Руководящие деятели армии сознают, что нормальным ходом событий
Россия должна подойти к восстановлению монархии, конечно, с теми поправками,
кои необходимы для облегчения гигантской работы по управлению для одного
лица. Как показал продолжительный опыт пережитых событий, никакая другая
форма правления не может обеспечить целость, единство, величие государства,
объединить в одно целое разные народы, населяющие его территорию. Так думают
почти все офицерские элементы, входящие в состав Добровольческой армии,
ревниво следящие за тем, чтобы руководители не уклонялись от этого основного
принципа"[[36] ].
Но в мае - июне настроение офицерства под влиянием активных правых
общественных кругов было значительно сложнее. Очень многие считали
необходимым немедленное официальное признание в армии монархического