"В.В.Денисов. В час по Гринвичу " - читать интересную книгу автора

и вахтенного взбодрят шуткой. Словом, ко двору пришлись. А когда
профуполномоченный узнал о их велоодиссее, то немедленно предложил сделать
доклад перед матросами. Этот доклад круто изменил "морскую судьбу"
спортсменов.
В крохотном кубрике собралась почти вся команда. Слушали
инфизкультовцев разинув рты, при гробовом молчании. Ну, а когда кончили
ребята рассказ, грянули аплодисменты. А из задних рядов кто-то выкрикнул:
- Качать их!
Энтузиаста не поддержали по причине тесноты помещения.
С этого памятного дня велосипедисты стали спать в тепле, на койках
стоящих на вахте моряков. Да и днем не возле уборной ютились, а в матросском
кубрике. Уют! Даже книги из библиотеки разрешили брать.
По календарю - январь... Холодный ветер, провожавший пароходик во
Владивосток, стих. Все больше распалялось азиатское солнце. После сибирских
холодов оно казалось особенно желанным и приветливым. Теперь они готовы были
часами стоять на палубе, жадно глотать бодрящий, волнующий воздух океана и
любоваться его владениями. Седой исполин не скупился на выдумки, удивлял
сюрпризами. То вдруг перед самым носом суденышка встанет из волн дикая,
неприступная скала самой причудливой формы, то улыбнется мягкой зеленью
манящий своей таинственностью крошечный островок. Удивляли ребят и воды
Японского моря, изумрудно-прозрачные, будто подсвеченные изнутри. Но вот
прошли, пролив, и за бортом зашумела желтоватая муть. Желтое море. Оно
словно увеличенная до бесконечности лужа, выросшая на глинистой почве.
Натруженно гудя, выжимая все, что возможно, из своих допотопных машин,
пароходик приближался к Циндао - первому китайскому порту, где пассажирам
было разрешено сойти на берег. Еще в пути ребята мечтали проехаться по
лабиринтам романтичного китайского города, а попали на широкие, покрытые
броней асфальта, типично европейские улицы. Циндао - бывшая, еще совсем
недавно, немецкая колония. Это и накладывало свой отпечаток на внешний вид
порта. Куда ни глянь, кругом однотипные здания готического стиля с
черепичными крышами. Мимо шикарных витрин магазинов снуют автомобили,
мельтешат велосипедисты. Их масса в этом чужом на азиатской земле городе,
так что никто и не заметил еще троих, влившихся в общий поток. Ребята не
скрывали своего разочарования и после намеченных двадцати километров
повернули к гавани.
Когда проезжали мимо почты, Жорж неожиданно свернул к тротуару. С
криком: "Подождите меня!"- спрыгнул с машины и исчез за стеклянной дверью.

Письмо второе.
Ленинград. Совет физкультуры.
Семену Зайцеву.
Дорогой друг Сема! Вот я и вижу черную зависть на твоем веснушчатом
лице: И понимаю тебя. Да, зайчище, Плющ - за рубежом. В полном здравии, с
багажом пережитых приключений, увитый лаврами транссибирского пробега. Ты,
надеюсь, просматривал "Рабочую газету" - там много о нас в последнее время
писалось. Скажу лишь, что на финише во Владивостоке мы произвели потрясающее
впечатление. Стоило нам остановиться, чтобы спросить как доехать до
городских властей, сразу же окружила толпа народа. И все расспросы,
расспросы без конца. А затем митинги, цветы, речи. Не поверишь, лишь через
несколько часов удалось вырваться из объятий горожан и попасть в чистую,