"В.В.Денисов. В час по Гринвичу " - читать интересную книгу автора

по крайней мере в тонну.
Ошеломленный Александр остановился посредине трапа. Но резкий толчок в
спину заставил его вспомнить, что он загораживает проход. Это торопил Илья.
"Иначе потеряем техника, а он обещал помочь с ночлегом". Но доброфлотовца
они так и не догнали.
Едва студенты ступили на причал, как плотным кольцом их окружили рикши.
Они были такой же неотъемлемой частью этого колонизированного города, как и
кули. Каждый день у трапов для пассажиров кают высшего класса выстраивались
"рысаки". Люди с высокими, крепкими фигурами, с железными мускулами ног и с
прекрасными лакированными колясками на мягких шинах.
Для пассажиров поскромнее существовали "тяжеловесы" - так иронически
называли стариков с распухшими от ревматизма ногами. Ревматизм - удел рикш:
разгоряченные после езды, они часами просиживают на холодном ветру, а это
даром не проходит.
"Тяжеловозы" не стоят, горделиво поигрывая мускулами. Они набрасываются
на вас, как рой пчел на сладкое. Они готовы за гроши везти вас хоть на край
света. Ребята видели, какими умоляющими, глазами смотрели рикши на
пассажиров и просили о величайшем унижении человеческого достоинства, как о
высочайшей милости.
- Пойдемте скорей отсюда, - предложил Королев. От первых портовых
впечатлений его уже мутило.
В Шанхае тех лет причудливо смешался Старый и Новый Свет и Дальний
Восток. На берегах Янцзы, по сути дела, выросло несколько городов,
самостоятельных и обособленных: международный сеттльмент, старый китайский
город, французская концессия и фабричный район. Каждый жил по своим законам,
каждый управлялся своим муниципалитетом.
Путь наших героев лежал в сеттльмент - район архитектурной мешанины,
сутолоки, крикливой рекламы. Здесь царствовала роскошь: превосходные
набережные, банки-дворцы, величественные полицейские-индусы в красных
чалмах, оживление на главной улице Нанкин-Род, фешенебельные отели,
небоскребы университетов, подстриженные деревья и гладко "выбритые" газоны
английских парков, куда запрещали вход китайцам и собакам.
После погруженной в таежный мрак Сибири Шанхай казался студентам
царством света. Все кругом искрилось, сверкало, источало необыкновенное
свечение. Самые фантастические краски языками пламени плясали на стенах
домов, сплетались в кольца, спирали и уносились к небу феерическим огненным
столбом. А у его подножия бесновались, клокотали уличные потоки. Гудели
авто, ревели мотоциклы, звонили велосипеды.
Перейти на другую сторону улицы представлялось путешественникам
величайшим подвигом. Они долго выбирали момент, чтобы броситься в эту лавину
себе подобных и машин. И когда такой момент представился, они, уцепившись за
велосипеды, гуськом торопливо перебежали улицу. А стоило ли, собственно
говоря, перебегать ее? Эта разумная мысль первому пришла Илье. Он оттащил
друзей к какому-то зданию, под покров темного подъезда, и здесь, впервые
отдышавшись, произнес:
- Может быть, нам следует все-таки расспросить кого-нибудь, как пройти,
пардон, как проехать к консульству?
- Попробуй, - хмыкнул Плющ. - Хотел бы я видеть, кто это поймет тебя в
этом вавилоне.
- Попытка не пытка, - отпарировал Илья и тут же уцепился за рукав