"Картун Дерек. Летучая мышь" - читать интересную книгу автора

подпилили, что и привело к неизбежной поломке. Проводить сдедствие назначен
судья Альфред Андре".
Вполне в духе французской прессы - начать о чем-то интересном и
бросить все на полпути. Меня начало всерьез увлекать это дело.
"Либерасьон" 28 июля 1950 года.
"Судья А. Андре, ведущий следствие по делу Марка Сегюра, сообщил
вчера, что дело попадает в раздел нераскрытых преступлений. Судебное
расследование и интенсивный поиск, проведенный полицией, ни к чему не
привели. Подозреваемых нет. Можно предположить, что кому-то хотелось, чтобы
репортаж, над которым работал покойный, не появился на свет, однако
сотрудники нашей газеты не знают, чему именно он был посвящен, и потому не
могут помочь следствию".
Еще одна загадка. Полицейские, побывавшие в квартире Сегюра через два
дня после аварии, не нашли (во всяком случае, заявили, будто не нашли)
никаких блокнотов или бумаг, касающихся его последнего задания. В машине,
если верить полиции, тоже ничего не обнаружено. Не странно ли это? В чьих
интересах было спрятать или уничтожить материалы?
Трудно поверить, что редакция газеты, публиковавшая статьи Сегюра,
так-таки и не знала, чем он занимался. Конечно же, последняя его поездка
была связана с каким-то исследованием из той же серии. Кто должен был стать
персонажем новой статьи? И куда подевались его записки? Журналист без
блокнота - что за чушь! Однако все мои доводы повисли в воздухе - события
произошли четверть века назад. Разве что попытаться отыскать Ариану Сегюр -
вдруг она что-нибудь вспомнит? Да, но как её найти? Может, её и в живых-то
давно нет. Я терялся в догадках - помочь мог хорошо осведомленный человек.
Кто-нибудь вроде Альфреда Баума.

Вернувшись в половине седьмого в отель, я проверил, на месте ли
волосок, заложенный в роман Ле Карре, и заложил ещё один в стопку белья и
рубашек, сложенных в шкафу. Потом запер комнату, спустился вниз и, оставляя
ключ у портье, спросил его, как пройти к авеню Вильер (место не хуже
всякого другого, если надо сбить со следа шпиков). Дошел до кинотеатра на
площади Мадлен, купил билет, расположился в зале поближе к двери с надписью
"Выход" - и улизнул через неё тут же, бросив прощальный взгляд на знакомого
юнца, того, что следил за мной на Северном вокзале, а теперь как раз уселся
на два ряда позади меня. Через боковой выход я попал на улицу Виньон и
сразу поймал такси. Весь путь от отеля занял семь минут.
Такси я отпустил на правом берегу и перешел Сену по мосту Карусель.
Было темно, холодно, под ногами хлюпало. Работающий люд разъезжался по
домам; по мосту и по набережным несся густой поток машин.
Перед подъездом дома номер 16 стоял полицейский. А у обочины тротуара
красовался "ситроен" с номером парижской префектуры. Пройдя мимо, я зашел в
ближайшее кафе и набрал номер Артуняна. Тут же ответил незнакомый бас с
явно южным выговором.
- Месье Артуняна, будьте добры, - я постарался, чтобы эта короткая
фраза прозвучала с итальянским акцентом.
- Кто спрашивает?
- Месье Франкони, его знакомый.
- Он не может подойти.
- Случилось что-нибудь? Ему хуже?