"Вадим Деркач. Восковые крылья любви " - читать интересную книгу автора

аэродинамики совершенно не совпадали с моими. Вызов бабушки в школу чуть
было не завершился катастрофой, она была поклонницей Агриппы... Но я снова
отвлекся. Дети имеют значительный недостаток в глазах родителей, - они
вырастают. Это несчастье случилось и со мной. Я вырос, обрел профессию, не
связанную с физикой, и даже женился. Не скажу, что что-либо из произошедшего
случилось по недоразумению, ибо в нашей семье после Декарта ничего
случайного не происходило, но, отмерив треть отведенного обычному человеку,
я оказался у того предела, за которым не лежит ничего кроме бессмысленного
повторения. Многим, неотягощенным большим грузом юности, удается легко
пережить это время и затем существовать далее, глупо, но искренне радуясь
бытию. Другие же страдают, ищут и часто находят... Мой прадед, вылитый
Веспассиан, как-то сказал мне, почти младенцу: "Люди либо платят налоги,
либо их собирают... все иные будут распятыы. Говорят, он был отличным
ревизором и коллекционировал бухгалтерские книги. Я часто мысленно
представляю себе, как он делает свечи из критского воска, чтобы осветить
жирные, заплесневелые гроссбухи... "Все иные будут распятыы Он был мудрым
человеком и все знал про этот мир. Мне, к несчастью, всегда недоставало его
ума. Я предпочитал складывать слова... Итак, как я уже говорил, мой путь
подошел к известному пределу. Душа моя металась в поисках того, что могло бы
изменить суетливую поспешность жизни. Возможно, мне удалось бы смириться и
благополучно преодолеть этот кризис, но случилось событие удивительное и
прекрасное, хотя и скоротечное. Случайный взгляд, брошенный в толпу,
выхватил лицо, глаза, показавшиеся мне до боли знакомыми. Я остановился, но
поздно... серый поток уже был другим. Я продолжал двигаться, выполнять свои
гражданские обязанности, принимать пищу, но постоянно думал о произошедшем.
Моя потерянность, совершенно не похожая на истеричное метание в поисках
смысла жизни встревожила близких. "Что с тобой, сын?ы - спрашивала мать,
отдавшая мне свою молодость и пожинающая теперь плоды самоотречения. "Что с
тобой, дорогой?ы - спрашивала моя жена, такая любящая и такая далекая от
всего, что я когда-либо делал. "Что с тобой происходит?ы- спрашивал друг,
такой уверенный в себе, такой сильный. "Все хорошо, не тревожьсяы- отвечал я
матери. "Это простудаы- говорил я жене. Другу же я рассказал правду - так у
нас было поведено от Брута. Он сделал пометки в небольшом линованом блокноте
и ушел. Лишь бабушка ничего не спрашивала. "Эх, внучек, - сказала она мне
как-то, - ты встретил Елену, эту паршивку Елену... Мало ей разрушенной Трои
и несчастного мага Симона, так она еще и внука моего извести хочет.
Паршивка!ы. Мне нечего было сказать ей. Была ли незнакомка той роковой
женщиной, что являлась через тысячелетия и изменяла судьбу людей, я не знал.
Одно вдруг неожиданно понял я. Любовь пылала в моем сердце. И чем больше я
лелеял забытое чувство, тем ярче становилось пламя. Я совершенно ничего не
знал об этом случайно встреченном человеке. Мне было неизвестно чем он
живет, дышит, что его волнует и радует, но я был почему-то уверен, что
смеялся бы и плакал вместе с ним, будь мне позволено. Меня не волновал смысл
жизни, я не беспокоился о глупости мироздания, я любил... Спустя неделю
после произошедшего ко мне позвонил друг "Я нашел ее!ы - воскликнул он.
Безумная радость охватило меня... Но потом... "Нет, это не она..." - ответил
я. "Но ты ее не видел?! Она полностью соответствует описанию. Она,
несомненно, была в тот день в упомянутом тобой месте. Это она, черт
побери!ы- возмутился он. "Это не она..." - снова сказал я и положил трубку.
Я схватился за грудь. Мне было душно. Да, во мне были изменения, о которых