"Август Дерлет. Иннсмутская глина" - читать интересную книгу автора

Август Дерлет

Иннсмутская глина

Огэст Дерлет

Изложение фактов, касающихся судьбы моего друга, ныне покойного
скульптора Джеффри Кори - если слово "покойного" действительно применимо к
нему - следует начать с его возвращения из Парижа осенью 1927 года и решения
снять коттедж на побережье к югу от Иннсмута. Кори происходил из знатной
семьи, находящейся в некотором родстве с иннсмутским кланом Маршей -
впрочем, отнюдь не столь близком, чтобы это накладывало на него обязанность
поддерживать какие-то отношения с родственниками. Так или иначе, давние
истории, окружавшие ведущих отшельническую жизнь Маршей, все еще обитавших в
этом морском порту в Массачусетсе, вряд ли внушали Кори желание обнаружить
перед ними свое соседство.

В декабре того же года, спустя месяц после приезда Кори, я навестил
его. Кори был сравнительно молодым человеком, еще не достигшим сорока лет,
шести футов росту, с прекрасной, чистой кожей, без волос на теле, хотя на
его голове произрастала довольно длинная шевелюра, принятая среди художников
в Латинском квартале Парижа. У него были очень яркие голубые глаза, а лицо с
резко очерченным ртом всегда выделялось в толпе из-за удивительного
пронзительного взгляда. Впрочем, всеобщее внимание больше всего привлекали
весьма странные морщины, проходящие вдоль шеи несколько ниже ушей. Внешне
Кори не выглядел некрасивым, и необычное, почти гипнотическое выражение,
характерное для его чеканного лица, причудливым образом воздействовало на
большинство людей, встречавшихся с ним. Когда я посетил его, скульптор
неплохо устроился на новом месте и уже начал работу над статуей Римы,
девушки-птицы, которая обещала стать одним из его лучших творений.

Съездив в Иннсмут, он запасся провизией на месяц вперед. Мне
показалось, что он стал разговорчив более прежнего, особенно много
распространяясь на тему своих дальних родственников, дававших обильную почву
для сплетен - впрочем, весьма осторожных - в магазинах города. Будучи
затворниками, Марши, вполне естественно, стали объектами всеобщего
любопытства, которое, не получая удовлетворения, порождало впечатляющие
слухи и легенды, восходящие давностью к ранним поколениям Маршей, которые
вели торговлю в южной части Тихого океана. Все это имело очень мало значения
для Кори, но он ощущал в этих байках какой-то затаенный ужас, который
предполагал изучить детальнее в некоем туманном будущем, хотя и не имел к
тому существенного мотива. Как он пояснил мне, истории о Маршах так
популярны в округе, что было практически невозможно игнорировать их.

Он также говорил о предполагаемой выставке, рассказывая о своих
парижских друзьях и годах обучения во Франции, о достоинствах скульптур
Эпштейна, а также о политических страстях, кипящих в графстве. Я упоминаю об
этом для того, чтобы показать, что во время моего первого визита к Кори
после его возвращения их Европы он был абсолютно нормален. Конечно, я имел с
ним скоротечное свидание в Нью-Йорке, когда он заезжал домой, но у нас не