"Август Дерлет. Иннсмутская глина" - читать интересную книгу автора

- Я и сам бы хотел это объяснить, Кен, - ответил он. - Вчера утром я
проснулся с таким чувством, что, должно быть, работал во сне, поскольку на
ее шее с обеих сторон позади ушей появились какие-то надрезы, похожие на...
пожалуй, похожие на жабры. Сегодня я исправил этот недостаток.

- Возможно, "морской богине" следует иметь жабры, - заметил я.

- Вероятно, это стало результатом того, что я узнал позавчера в
Иннсмуте, когда ходил в город за некоторыми необходимыми вещами. До меня
дошли новые истории о клане Маршей, которые сводятся к предположению о том,
что члены этой семьи выбрали уединение добровольно вследствие какого-то
физиологического изменения, связанного с легендами о некоторых островах в
Южных морях. Разумеется, все это не более чем сказки, которые выдумывают и
распространяют невежественные люди - хотя я признаю, что в ней есть нечто
более необычное, нежели в иудео-христианских мифах. Той же ночью эта легенда
пригрезилась мне во сне. Очевидно, я встал, подобно сомнамбуле, и вылепил
явленный во сне образ - мою "Морскую богиню".

Я нашел это происшествие более чем странным, однако отказался от
дальнейших комментариев. Его объяснение казалось логичным, и, признаться, я
больше интересовался ходившими по Иннсмуту слухами, чем какими-то аномалиями
в фигуре "морской богини".

Кроме того, меня озаботило очевидное беспокойство Кори. Во время нашей
беседы он вел себя очень оживленно, независимо от предмета разговора, но как
только мы умолкали, от моих глаз не укрывалась рассеянность Джеффри, словно
его сознание было занято тем, о чем он упорно не хотел говорить - тем, что
подспудно тревожило его, но о чем он сам имел смутное представление,
недостаточное для обсуждения со мной. Эта тревога проявлялась различными
способами - отстраненным взглядом, периодически обращающимся в сторону моря,
печальным выражением лица, частыми перерывами в речи, свидетельствующими о
том, что его мысли то и дело сбивались на темы более важные, чем мы
обсуждали с ним.

Думаю, мне следовало бы взять инициативу в свои руки и выяснить причину
этой озабоченности моего друга, столь явно бросающейся в глаза. Но я медлил,
поскольку полагал, что это не касается меня, и было бы неразумно столь
бесцеремонно вторгаться в частную жизнь Кори. Хотя мы с давних пор были
друзьями, это не означало, что я могу влезать в его личные дела, да он и сам
не позволил бы этого. Я чувствовал, что его тревогу вызывало нечто такое, к
чему он бы не допустил меня, и что принадлежало только одному ему.

Как бы то ни было, здесь я прерываю свой рассказ о той встрече и
перехожу к периоду после исчезновения Кори, когда я вступил во владение его
домом согласно составленному им документу. В промежуток между двумя этими
событиями Кори бегло записывал сумбурные заметки в дневнике, который
сохранился и был позже обнаружен мною. Журнал начинался как вполне обычная
книга, в которой отражались исключительно его творческие изыскания.
Хронологически эти записи передают обстоятельства последних месяцев жизни