"Илья Деревянко. Продажная шкура " - читать интересную книгу автора

заметив, что он и сам отлично знает, какие это документы. На следующий день
или через день я лично получил от Гримма обратно полностью и в сохранности
свои секретные бумаги".
Работая на австрийцев, агент Гримм у себя в штабе заставил изрядно
потрудиться штабных писарей, у которых излишнее служебное рвение начальника
вызывало глухое недовольство. По свидетельству писаря Антона Кречетовича,
писарь Курилович, который, на свою беду, научился печатать на машинке и
поэтому получал наибольшее количество заказов, как-то воскликнул в сердцах:
"Удивительно, зачем это адъютанту понадобился третий экземпляр
"Всеподданнейшего отчета". Уже просто надоело!"
В то же время агент усилил меры предосторожности и, чтобы избежать
возможных подозрений, старался реже встречаться с австрийским консулом. В
очередном письме в Вену он просил не передавать деньги через консула и
обещал сам приехать за ними летом или осенью 1901 года.
Выпрашивая деньги у австрийцев, Гримм всячески набивал себе цену - у
него, мол, сообщники в Петербурге, через которых можно в ближайшее время
добыть сверхсекретную информацию. А для этого нужны деньги. Да, да,
господа, деньги и еще раз деньги. Однако просьбы Гримма оставались без
ответа. В это время руководители австрийской разведки точно так же, как и в
России, сильно страдали из-за недостатка ассигнований и потому не любили
выдавать авансов, а платили только за сделанную работу.
Вскоре подполковник снова отправился в Вену, взяв с собой "Высочайше
утвержденную инструкцию командующему войсками по управлению Варшавским
укрепленным районом" и "Секретную часть всеподданнейшего отчета
командующего войсками за 1899 год". На вокзале его встретил Юлиан
Дзиковский и отвез в отель "Фегетгофф" на узкую тихую улочку. На следующий
день в 8 часов вечера он встретился с начальником разведотделения.
Очередной "гонорар" в 12 000 рублей просителю выдали, но недвусмысленно
намекнули: "пора, дескать, съездить в Петербург".
И Гримм в скором времени действительно прибыл в Петербург со своей
любовницей. Видимо, шпион решил показать кормильцам - он начал действовать!
К тому же не исключено, что Гримм все же попытался через своих знакомых
найти возможность получить информацию в Главном штабе. Если так, то он
ничего не добился. В противном случае среди обнаруженных при обыске бумаг
наверняка нашлись бы либо копии, либо пометки, указывающие на получение
подобной информации. Уверенный, что действует очень ловко и не вызывает у
окружающих ни малейших подозрений, Гримм хранил дома копии переданных за
границу документов, даже не задумываясь о возможности разоблачения.
Возможно, он надеялся продать их еще кому-нибудь, да и учет проделанной
работы нужен.
Между тем в личной жизни Гримма бушевала буря. Терпению жены пришел
конец - она атаковала Серафиму и ее мужа анонимными письмами. А однажды,
встретив соперницу на улице, при многочисленной публике устроила дикий
скандал. Доставалось и самому Гримму. И вот как раз в разгар семейных
неурядиц он неожиданно получил на почте записку следующего содержания: "По
поводу картин зайдите при случае и получите на почте письмо под известными
инициалами". (В свое время шпион договорился с австрийцами, что письма
будут приходить на почту до востребования на инициалы А.Н.Г., а сам
отправлял письма в Вену под псевдонимом Иван, Софи, Рубин, Зарубин.)
Записка была написана почерком Дзиковского и переправлена, судя по всему,