"Nik Держ. Сто лет безналом" - читать интересную книгу автора

Петр наметанным взглядом оглядел хату и ее жильцов: шестнадцать
шконарей,[4] два из них пустые. После вонючего вагонзака,[5] где на одно
спальное место тулили троих ЗК, а на дальняк[6] выводили раз - два в сутки,
здесь был рай. Перед дверью лежало свежевыстиранное вафельное полотенце.
Ничуть не смущаясь, Зубов деловито вытер о полотенце грязные гады.[7] С
крайней шконки неожиданно подскочил плюгавенький мужичонка неопределенного
возраста в драной майке. Зажимая обсосанный папиросный окурок редкими
гнилыми зубами, мужичонка гонял его из одного угла рта в другой.
- Ах ты, гнида, - заверещал он неожиданно тонким голосом, - люди этим
полотенцем хавальник утирают...
- Твое что - ли? - жестко перебил визжащего мужика Петр.
- А хоть бы и мое? - не унимался фраерок, приближаясь к Петру
расхлябанной шаркающей походкой.
- Тогда эта весчь в нужном месте, - Петр продолжал бесцеремонно
вытирать о полотенце ноги, - на человека ты мало похож!
- Ну, тварь... - мужичок поперхнулся слюной от такой неслыханной
дерзости. - Ща порву, сука! - завизжал он, разрывая на впалой груди ветхую
майку.
- Уймись, болезный, - спокойно посоветовал ему Зубов, - сам порвешься,
никакой лепила[8] не склеит!
- Угомонись, Промокашка! - поддержал Зубова сиплый голос, раздавшийся
из дальнего конца хаты. - Я сам!
Услышав погоняло шестерки, Зубов не смог сдержать улыбки. Тот, кто
наградил бедолагу такой кликухой, по всей видимости, глубоко уважал братьев
Вайнеров.
- Слышь, Пряник, чего лыбишься, - окликнул Петра все тот же сиплый
голос, - кантуй сюды! Базар к тебе сурьезный!
Промокашка после слов неведомого заступника как-то съежился и прикусил
язык. Но когда Зубов проходил мимо, нарочито зацепил его плечом и злобно
зашипел в след:
- Я тебя, суку, еще урою!
Петр не обратил на слова шестерки никакого внимания. Он спокойно
пересек камеру и подошел к шконарю, на котором восседал обладатель сиплого
голоса.
- Я - Хряк, - представился сиплый, - смотрящий![9] Здесь мое слово -
закон!
Хряк действительно смахивал на кабана: такой же грузный и неопрятный.
Маленькие глазки сидели слишком близко друг к другу на здоровом, заросшем
рыжей щетиной лице. Неестественно вывернутые ноздри дополняли сходство с
боровом, превращая широкий нос в свиное рыло. На обнаженной груди Хряка
красовался большой портак[10] - крест на цепи. Крест, выполненный в виде
трефовой масти, гласил однозначно - его хозяин вор. На предплечье красовался
череп, нанизанный на кинжал, роза и змея, накрученная спиралью на лезвие.
Над змеиной головой Дубов рассмотрел маленькую корону, и это означало, что
Хряк здесь по праву царь и бог.
- Можешь не называться, - продолжил смотрящий, - ты - Посох. Я тебя
ждал.

Москва.