"Жерар де Вилье. Сафари в Ла-Пасе ("SAS")" - читать интересную книгу автора

разрыдается. Ну как этот маленький лысый немец с морщинистым лицом и
огромным носом, это ничтожество, мог покорить такую красавицу?
Дон Федерико провел американца в свою библиотеку, куда-то исчез, и тут
же появилась донья Искиердо.
- Он, конечно, подонок, - сказал Джим, - но я ему ничего не сделаю.
Это меня не касается.
Она шагнула к нему. Хотя лицо ее обрамляла целомудренная прическа, она
выглядела дьявольски привлекательно в этом тонком, как паутинка, тюле и с
этими восхитительными приоткрытыми губами. Джим взглянул ей в глаза. И
вновь увидел в них струящийся, несмотря на страх, какой-то странный блеск,
смесь томности и напряженности. Она тихо повторила:
- Прошу вас, не говорите никому, где находится Клаус. Они придут и
убьют его. Это - роковая ошибка. Он никому ничего плохого не сделал.
Она подошла так близко, что он чувствовал ее дыхание, ее запах. Джим
Дуглас растерялся и ощутил неловкость, угадывая здесь нечто большее, чем
явный испуг и мольбу.
- Он ужасная сволочь, - твердо произнес он, несмотря ни на что. - Я
читал о его делах. Однажды он содрал кожу с лица одной голландки, чтобы
заставить ее говорить. Как вы можете любить такого типа?
Моника Искиердо молча покачала головой. Потом, скользнув по паркету,
она оказалась совсем рядом с ним и коснулась губами его уха.
- Никому ничего не говорите, - прошептала она, - никому не говорите, я
сделаю все, что вы захотите.
Прозрачный тюль коснулся кожаной куртки. Опустив взгляд, американец
увидел, как груди, словно живые, шевельнулись под легкой тканью, вызывая в
нем желание. Он поднял голову и словно утонул в огромных черных глазах. Он
прочел в них нечто ошеломляющее: донья Искиердо действительно хотела его. В
ту же секунду бедра красавицы прижались к нему, но не с той грубой
откровенностью, с какой самка пытается получить удовольствие от самца, а с
нежностью женщины, истомившейся по мужской ласке.
Его обожгла горячая волна желания, но он сумел побороть себя и
отпрянул от нее. Все это было слишком невероятно, чтобы он мог поверить.
Она отдавалась ему, чтобы спасти другого.
- Если он согласится поговорить со мной, - сказал он прерывающимся
голосом, - я клянусь не выдавать, где он находится.
Донья Искиердо в отчаянье заломила руки. Непонятный блеск ее глаз
сменился буквально физически осязаемой паникой.
- Да не может он, не может, - рыдая, проговорила она, - он никогда не
работал на ЦРУ.
Такая наивность внезапно разозлила молодого американца.
Ему захотелось выйти на воздух, под чистое небо Анд. Вся эта
обстановка вызывала у него отвращение. Он осмотрел библиотеку дона
Федерико: шкафы темного дерева, письменный стол из красного дерева,
глубокие кресла. На стенах - альпинистское снаряжение, ведь Анды ничем не
хуже Баварских Альп.
Джим Дуглас сделал несколько шагов к двери. Поняв, что он уходит,
донья Искиердо позвала:
- Дон Федерико!
Дверь открылась так внезапно, что Дуглас чуть не получил ею по лбу.
Перед ним стоял немец, загораживая выход. Его серо-голубые глаза